Бонус 10 000 грн В пятницу на поле варшавского Народового стадиона сборная Украины будет противостоять не только одиннадцати исполнителям команды хозяев, но и мощному 12-му игроку – польским болельщикам, которые заполнят арену. Сегодня, благодаря заботе ФИФА и УЕФА о безопасности проводимых под их эгидой состязаний, давление трибун может быть только моральным...
...Но были времена, когда гости некоторых польских стадионов в полном смысле слова опасались за свое здоровье. В одном из матчей, едва не завершившемся трагедией, участвовало киевское «Динамо».
Это была ответная встреча второго круга Кубка чемпионов-1967/68. Дома подопечные Виктора Маслова уступили «Гурнику» из Забже со счетом 1:2, что было расценено как сенсация, ведь на старте турнира динамовцы оставили за бортом розыгрыша тогдашнего клубного чемпиона Европы – шотландский «Селтик». О перипетиях выездного поединка киевлян и о том, что последовало за финальным свистком, поведал четверть века спустя известный спортивный журналист Игорь Заседа.
«Возле стадиона – большущего, «одноэтажного», клокочущего 100-тысячной людской массой – динамовский автобус встретили болельщики, специально, очевидно, выбравшие место возле служебного въезда. Возбужденные лица, пылающие глаза, резкие движения и выкрики – то ли одобрения, то ли угрозы, уловить настроение толпы трудно, да мы и не собирались останавливаться, а поспешно прошли в подтрибунное помещение...
Мы выбрались из полутемного тоннеля и непроизвольно остановились – никогда еще не приходилось видеть стотысячник, забитый людьми. Это было настоящее человеческое море, в его клокотании слышалось что-то первобытное, нерегулируемое. Мы сели на скамью, вынесенную к беговой дорожке, съежившись от холода. Справа, почти возле ворот, замерло несколько санитарных «Волг», везде были полицейские в куртках и шинелях.
Когда на поле появились динамовцы, стадион вскочил на ноги и буквально взорвался мощным ревом. Футболисты привычно строились в центре, тренеры и запасные игроки усаживались на виду у всех на скамьях, выставленных на беговой дорожке. Шведская бригада судей во главе с Бестремом заняла свои места.
Маслов в темно-синей тяжелой куртке из нейлона гранитной глыбой замер на скамье».
Мэтр отечественного журналистского цеха, соавтор Олега Блохина по двум его автобиографическим книгам, вспоминая те дни, «переносит» события в Забже, где квартировался «Гурник». На самом деле тот матч прошел на стадионе соседнего Хожува. В этом огромном «котле» принимали зарубежных соперников не только «горняки», но и некоторые другие клубы страны, а также национальная сборная. Что ни говорите, а сто тысяч – это сто тысяч. 30-тысячная арена «Гурника» на этом фоне выглядела бы проигрышным вариантом...
Описывая ход игры, завершившейся вничью – 1:1, Игорь Заседа ссылается на свой репортаж, опубликованный в «Рабочей газете». Завершался он так: «Организаторы соревнований, к сожалению, не побеспокоились, чтобы поддержать надлежащий порядок на стадионе. Петарды, взрывающиеся по краям поля, болельщики, слоняющиеся возле боковых линий, и, наконец, прорвавшиеся на поле после финального свистка тысячи чрезвычайно возбужденных зрителей – не украсили этот интересный и мужественный матч...»
«Этот заключительный абзац и стал чуть позже предметом острейшего внимания партийного руководства республики и причиной достаточно острой критики польских партийных коллег во главе с тогдашним первым секретарем Катовицкого воеводского комитета Эдвардом Гереком.
А дело было вот в чем. Не прошло и половины тайма, еще не был открыт счет, как взорвался первый динамитный снаряд, запущенный кем-то из зрителей в сторону... скамьи, где сидели Маслов и запасные игроки «Динамо» (мы, журналисты, еще раньше ретировались к нашим воротам, спасаясь от пустых бутылок из-под водки, летевших с трибун). Взрыв был неожиданным – у кого-то из футболистов сбило с головы шапку, Маслову забрызгало грязным снегом спину. Полицейские не прореагировали на фугас, не бросились на трибуны, а лишь поспешно отступили назад – подальше от скамьи с динамовцами. Вскоре взрывы гремели почти ежеминутно. Один снаряд попал под колесо «скорой помощи», и «Волга» встала на дыбы. Атмосфера накалялась с каждой минутой: пустые бутылки градом летели с трибун, некоторые (надо же было иметь такую силищу!) долетали до поля, и футболисты отбрасывали их на дорожку. Рев ста тысяч глоток стал таким мощным, что болели барабанные перепонки. Мы жались к воротам Банникова, сюда же перекочевали запасные игроки, и лишь Маслов мужественно сидел на своем месте, демонстрируя презрение к взрывам, уже по-настоящему, как дробью, пробившим его куртку».
Шахтерский регион Польши – бывшая прусская провинция Силезия – традиционно считался одним из самых «взрывоопасных». А спортивные поединки с представителями Советского Союза имели ярко выраженную политическую подоплеку. Ровно за десять лет до матча между «Динамо» и «Гурником» из Хожува еле унесла ноги сборная СССР, уступившая здесь хозяевам важнейший отборочный матч чемпионата мира и вынужденная потом играть с поляками дополнительный поединок за первое место в группе. Ввод советских войск в Будапешт в 1956-м, наряду с жестоким подавлением выступлений рабочих в Познани, гарантировали «советам» в «дружественных» странах поистине адский прием на долгие годы вперед. Вот и киевских футболистов в тот вечер в значительной степени ассоциировали с агрессорами.
«Как только прозвучала сирена, поле заполнили тысячи людей, сразу же захвативших футболистов. Возбужденные пьяные здоровилы принялись налево и направо бить наших ребят. Леонид Островский, очевидно, возбужденный игрой и удрученный неудачей, дал кому-то сдачи и... ему пришлось прорываться с поля едва не ползком. Досталось и другим динамовцам, но они сдержались, не отвечали на угрозы и пинки: с толпой шутки плохи.
С большими трудностями нам все же удалось собраться в раздевалке. Встревоженный полицейский чин, не скрывая своего волнения, сказал, что в ближайшее время нечего и думать выехать со стадиона, и добавил: «Ваше счастье, что вы проиграли... А если бы выиграли...» Маслов негодовал, его слова и сегодня нельзя привести на страницах газет... Лишь через полтора часа, окруженный полицейскими на мотоциклах, наш автобус выехал в Катовице.
На ужин в гостиничном ресторане (Маслов категорически отказался принимать участие в официальном банкете) прибыл специальный посланник первого секретаря воеводского комитета ПОРП. От имени Герека он извинился и сообщил, что польское руководство огорчено случившимся с командой «из братской Советской Украины» и пригласил всех на неделю в Высокие Татры на отдых. Маслов категорически отклонил все извинения и предложения.
В Киеве, как только я вошел в редакцию, узнал, что меня вызывают в ЦК. Поднимаясь по широким ступенькам на второй этаж, встретился с Виктором Александровичем. Он был грустный, едва поздоровался и сказал фразу, содержание которой не сразу дошло до меня: «Свидетелей много, но правду рассказать некому...»
Упомянутый в материале Игоря Заседы Эдвард Герек, на тот момент – первый секретарь Катовицкого воеводского комитета Польской объединенной рабочей партии, секретарь ЦК ПОРП и член политбюро правящей политической силы – в 1970 году сменит на посту первого секретаря ПОРП Владислава Гомулку и пробудет на посту руководителя Польши десять лет. «Гурник» в 1972-м доберется до финала Кубка обладателей кубков – турнира, который через три года выиграет «Динамо».
История о скандальном завершении матча с «Динамо» всплывет лишь спустя годы. И наша, и польская пресса будут ее старательно замалчивать. Беспорядков на стадионах, равно как и рабочих волнений, в мире социализма не могло быть априори. А в спортивных противостояниях друзей по «лагерю» не могло быть побежденных...
