Бонус 10 000 грн и о том, что готов поиграть еще минимум год на высоком уровне.
– Игор, почему вы решили проходить тренерские курсы в Киеве, а не в Белграде?
– Все началось с того, что Олег Кононов предложил мне быть его помощником – что-то, может, рассмотрел во мне. Тогда я еще регулярно выходил на поле, поэтому это была идея на перспективу. Я сразу решил поступать на тренерские курсы в Киеве, потому что тут можно совмещать это дело с матчами: в Белграде все проходит за месяц, без перерывов.
– Вариант с Севастополем устранился. Какие планы сейчас? Какие предложения?
– Я смотрю реально на вещи: вряд ли получится сразу стать главным тренером где-либо. Сейчас я много учусь, пополняю свои знания. Тут как в школе: сначала первый класс, потом второй, третий и так далее. Надо все пройти. Если есть хороший тренер, хороший клуб – с удовольствием буду учиться. Быть главным тренером прямо сейчас я не готов. Это однозначно.
– Кроме Севастополя вы получали еще хотя бы одно предложение в качестве тренера?
– Из Украины – не звали, а в другие страны пока ехать не хочу. Израиль, Греция – оттуда были звонки, но я сказал, что пока что я буду в Украине – как минимум до того момента, когда закончу с учебой.
– Каким вы себя представляете тренером? Жесткий или либеральным? Друг футболистов или тренер, который держит на дистанции?
– Тут ведь еще зависит не только от меня, а и от того, какие будут игроки: по характеру, по привычкам, легионеры или местные. Могу выделить только одну вещь, которая для меня была ключевой на протяжении всей карьеры: дисциплина. С этого все начинается.
– Во время игровой карьеры вы нарушали дисциплину?
– Нет. Для меня это был принципиальный момент. Это был мой выбор: режим, самодисциплина.
– Вы думаете каждый игрок сможет сделать такой же выбор?
– Нет, я так не думаю…
– Наверняка ведь на вашей памяти встречались футболисты, которые режим нарушали, но каждую субботу делали игру.
– Были такие футболисты, очень много.
– В Шахтере?
– Нет, скорее в Партизане. Я запомнил, как нам говорил немец Лотар Маттеус: «Ваша приватная жизнь – ваши дела, ваши проблемы. Нарушаете режим – пожалуйста, все будет видно на поле. Есть много игроков, которые ждут вашей ошибки и с радостью займут ваше место». У каждого есть своя голова на плечах. Я так думаю.
– Вы часто вспоминаете времена под руководством Лотара Маттеуса с теплотой. Почему у него не сложилось тренерская карьера?
– Я думаю, дело в характере. У него есть свое виденье. Он никому не даст вмешаться в свою работу. Он даже резко реагировал, если кто-то просто интересовался в духе «почему тот играет, а этот нет?». Думал, что его мнение ставят под сомнение.
– Это плохо?
– Я думаю, тренер должен быть гибче.
– На кого из тренеров, с которыми вместе работали, хотите быть похожи?
– Я выделю троих: Лотар Маттеус, Олег Кононов и, конечно, Мирча Луческу. Мистер делает результат в любом клубе, где он был: Турция, Италия, Шахтер, само собой. Это уникальный тренер и человек.
– В чем его уникальность?
– Он прожил почти век в футболе – 40 лет. Колоссальный опыт. Он знает подход к любому игроку. Чувствует, когда футболиста надо усадить на скамейку, а когда и на трибуну, какие тренировки в какой момент принесут большую пользу. Он не просто тренер, а и педагог. Насчет Кононова: пусть это будет прогнозом – я уверен, что он станет очень большим тренером. Топовым. Он еще молодой, идет к успеху постепенно, постоянно учится.
– Расскажите о главной особенности тренировочного процесса у Луческу.
– Пусть примером будет то, что я увидел сейчас. Шахтер прилетел с игры, Луческу тут же дает тяжелую тренировку. Другой бы тренер рассудил так: мы только прилетели, был непростой матч, так что лучше ребятам отдохнуть.
– Футболисты не будут внутренне ненавидеть такого тренера?
– Привыкнут. Когда идет настрой на постоянную работу, когда сами игроки видят пользу от этого – они готовы привыкнуть.
– Вы как-то рассказывали, что в бытность игроком Партизана вам удалось закрыть самого Зинедина Зидана. Против кого Луческу ставил играть персонально? Какие необычные тактические задания давал?
– Чего-то необычного никогда не было. То, что делали на тренировках, переносилось на поле, – никаких неожиданностей или внезапных экспериментов. Персонально тоже не играл никогда в Шахтер – ни в Лиге чемпионов, ни в чемпионате. С другой стороны, Луческу всегда предоставлял полную информацию о сопернике, о сильных сторонах того футболиста, против которого на поле будешь бороться. Выходишь на поле и уже знаешь, куда пойдет соперник, куда забежит его партнер. В Сербии футболистам никогда не объясняли все в таких деталях.
– Раньше ваша жизнь состояла из постоянных перелетов, отелей, матчей. Не скучно сейчас?
– Я все еще тренируюсь каждое утро, чтобы хорошо себя чувствовать. Мне раньше друзья, которые уже закончили карьеру, рассказывали, как это будет: «Первые два месяца у тебя все будет прекрасно, увидишься со всеми друзьями, будешь с семьей много времени проводить, каждый день в кафе, но через два месяца начнешь нервничать, скучать».
– Так и было все?
– Да, прочувствовал уже на себе. Но я не сижу постоянно дома, не хожу целыми днями по кафешкам. Если пропущу тренировку с утра – буду плохо себя чувствовать.
– В 27-28 лет у вас уже был план того, чем вы будете заниматься, когда футбол закончится? Или жили только сегодняшним днем?
– Я больше думал, что будет завтра, чем о том, к чему мне готовиться через пять лет. Есть футболисты, которые еще в молодости занимаются бизнесом, что-то открывают. Это не мое. Я вижу себя только в футболе. Окончательный выбор в пользу тренерства я сделал, когда мне предложил этим заняться Кононов. Было еще одно предложение от Партизана – предлагали вернуться туда, доиграть карьеру, год-два, а потом работать в клубе.
– По-моему, идеальный вариант.
– Неплохой, да. Но я тогда уже дал слово руководство Севастополя, поэтому отказался.
– Вы откладывали деньги во время игровой карьеры на потом?
– Слава богу, да. Откладывал. Все тренеры, особенно Луческу, всегда говорили: «Пацаны, знайте, что футбольная карьера очень коротка. То, что сейчас зарабатываете, – это уже надолго. Думайте, думайте». Прекрасно помню эти слова. Мне и старшие товарищи всегда говорили: «Игор, пока играешь, откладывай. Где-то надо купить машину, дом – пожалуйста, но с умом».
– Вы могли многое позволить себе, будучи игроков основы Шахтера. Шиковали?
– Нет. Не могу сказать, что я такой уж очень скромный, но я не из тех ребят, который будет ездить на шести машинах или утром завтракать в трех кафе – мне достаточно одного автомобиля и одного завтрака. Надо адекватно смотреть на вещи. Так что, сейчас я спокойно смотрю в будущее.
– В Шахтере остался человек, с которым вы дружите до сих пор?
– Да. У нас всегда был хороший коллектив, но единственный, о ком я могу сказать, что это мой друг, мой брат – Дарио Срна.
– С кем из бразильцев можно было дружить за пределами поля?
– Да все нормальные ребята. Вот сейчас приехал, отлично встретились с Дугласом, Тейшейрой. Не просто пожали руку и до свиданья, а пообщались: «Как дела, что нового?».
– Андрей Воробей говорил, что массовый приход легионеров разобщил Шахтер.
– Ну не могут же 30 человек дружить между собой? У меня есть друзья, которых я рад видеть. Всегда есть пару человек, с которыми ты общаешься больше всего. Атмосфера в команде очень важна, но критерий всего – результат. Результат есть? Есть. Так что, значит, атмосфера тоже в порядке. Эксцессы случались, а где они не случилась?
– Вы не жалеете, что два года вполне футбольного возраста потратили на первую лигу?
– Нет, не жалею. Объясню почему. За этот период, что я там провел, клуб очень сильно прогрессировал. Когда мы с Мариушем переходили, было слышно: «Куда они идут, какой Севастополь?» Со временем отношение поменялось, уже многие футболисты сами пытались попасть в этот клуб.
– Вы можете сказать, что играли в первой лиге с такой же самоотдачей, как и в матчах топ-уровня за Шахтер?
– Да. Может, сначала думалось, что на этом уровне легче. Оказалось, наоборот – тяжелее. Все бегают, все двигаются: без разницы, выходишь против первой команды или против последней.
– Обычно так описывают какие-то приличные европейские чемпионаты.
– Нет, ну понятно, что общий уровень невысок. Скучные стадионы, плохие поля – это все было. Я к тому, что не стоит представлять этот турнир слабым. Возвращаясь к вашему вопросу: я чист перед собой, отдавался полностью. На автобусе 15 часов ехал вместе со всеми, на поездах ездили. В Севастополе домашние игры всегда были праздником. Неважно: аутсайдер первой лиги или Шахтер с Динамо – всегда полный стадион, всегда огромная поддержка. В Украине таких сильных болельщиков не было.
– Уровень Сербии?
– Да. Уровень матчей между Партизаном и Црвеной Звездой. Серьезно.
– А куда вы ездили по 15 часов?
– Уже не помню. В Киев, например.
– Самолетами футболистов не баловали?
– С приходом Кононова начали летать. Слышал, что до нас никто никогда не летал из команд первой лиги.
– Говорили, что вы туда переходите ради денег: Шахтер вас бесплатно отпустил в Севастополь при условии, что за вами с Мариушем сохраняется та же зарплата.
– Да, говорили так, но для меня деньги никогда не были решающим фактором. Важным – да, но не главным. И никогда не любил о финансах говорить, торговаться. А другие люди говорили много: кто-то даже в интервью сказал, что я и Мариуш получаем в Севастополе четыре миллиона долларов в год. Ну, смешно.
– Вы говорите, что не любите торговаться. Тот контракт, который положат вам на подпись, подпишите? Даже, если будете считать, что достойны большего?
– Мне очень важно, кто мне протягивает руку, кто со мной договаривается. Кто-то скажет, что это непрофессионально, но я такой человек. Когда приезжал в Шахтер, дошло до подписи контракта. Я спрашиваю, где тут подписать? Генеральный директор Палкин удивляется: «Вы что, читать не будете?». Три раза переподписывал контракт с Шахтером – ни разу не читал. В Севастополе дважды – тоже самое. Если люди заинтересованы во мне, то чего я буду смотреть на эти цифры? Я им доверяю.
– В контракте ведь не только зарплаты прописаны, а и другие дела. Штрафы, например.
– Это тоже неважно. Важно то, кто сидит напротив меня.
– Сейчас экс-футболисты Севастополя наверняка жалеют, что поверили руководству.
– Я думаю, что с ними расплатятся в ближайшее время.
– Луческу о том, как вы покидали Шахтер: «Сегодня утром мы прощались с Дуляем. Он зашел ко мне в комнату, и мы начали вдвоем плакать». Как все было?
– Так и было. Плакали, чего уж там. Было очень тяжело. Это эмоции. Со Срной не прощался. Он сказал: «Давай без этого. Приедешь в Севастополь – набери». Из Севастополя тоже было трудно уходить. Очень обидно, что все так закончилось.
– Единственный случай, когда вы плакали из-за футбола?
– Когда ребенком был, плакал из-за поражений Партизана. Потом подрос, перестал.
– Игор, а вы вообще закончили карьеру футболиста? Может, я что-то пропустил, но нигде не видел заявление в духе: «Всем спасибо, я вешаю бутсы на гвоздь».
– Ну, то, что я так жестко тренируюсь, – это неспроста. Где-то, значит, есть еще надежда, что поиграю. Конечно, чемпионат уже давно начался, все команды укомплектованы. Деньги для меня неважны, я знаю сколько мне лет и адекватно смотрю на вещи. Еще подождем чуть-чуть.
– Шансы есть?
– Посмотрим. Будет предложение – еще годик поиграю с удовольствием. Не будет – объявлю, что закончил.
