Бонус 10 000 грн Ровно 15 лет назад умер легендарный тренер киевского «Динамо» Валерий Лобановский. В один год, 1959-й, Йожеф Сабо и Валерий Лобановский с разницей в три дня дебютировали в первой команде киевского «Динамо». Почти ровесники (Валерий Васильевич на год старше), они с молодых лет были вместе: играли в футбол, ходили с девушками в театр, добывали в 1961-м первое для клуба чемпионство. Много лет поддерживали отношения, уже повесив бутсы на гвоздь.
После того как Лобановский возглавил сборную Объединенных Арабских Эмиратов, они долгое время не виделись. А в январе 1997 года Валерий Васильевич по приглашению тогдашнего президента киевского «Динамо» Григория Суркиса вернулся в клуб и заменил на посту главного тренера именно Йожефа Сабо. 13 мая 2002 года Лобановского не стало…
«Столько всего сказано-пересказано, что не знаю, что и добавить, — размышляет вслух друг и соратник легендарного тренера Йожеф Сабо, когда мы садимся за столик одного из столичных кафе. — Впрочем, многих вещей никто не знает, а если и знает, то не всю правду».
— Йожеф Йожефович, получается, Валерий Васильевич пришел на ваше место?
— Нет, я сам предложил Григорию Суркису пригласить его. Сказал, что больше не могу быть тренером этой команды и только Лобановский способен поднять уровень ее игры. Тогда Григорий Михайлович полетел на Ближний Восток, встретился с Валерием Васильевичем. После этого уже Лобановский приезжал в Киев, изучал свою будущую команду. Мы встретились, поговорили. Я сказал ему: «Валера, не беспокойся, все нормально: я останусь в клубе, в сборной».
Лобановский — очень порядочный человек. Я всегда доверял ему. Он принял «Динамо» зимой 1997-го, мы шли тогда на первом месте. И когда стали чемпионами, Васильич сказал: «Этот успех я должен разделить с Сабо. Он собрал этих ребят, тренировал их полгода». Такая голова, как у Лобановского, и такая дисциплина, как в его командах, — пример для подражания.
Помню, когда он уже принял «Динамо», а я возглавил сборную, Григорий Суркис как-то спрашивает: «Валерий Васильевич, а почему Сабо к вам на „ты“ обращается?» А Валера говорит: «Так мы же с ним друзья».
— А как вы подружились?
— Почти сразу после прихода в клуб в 1959-м. У нас по окончании тренировок такие «зарубы» начинались. На базе было деревянное табло, мы соревновались, кто больше раз попадет в его «девятку». Потом был еще один «марафон»: жонглировали мячом, идя от поля до дверей здания базы. Причем надо было пройти через калитку, и все это — не опуская мяч на землю. У нас по такому «виду спорта» целые чемпионаты проходили. До упаду! За тысячу набиваний доходило, а это метров двести дистанции. Уже практически падаешь, но держишься до последнего.
В те времена никто не говорил: «Давайте, заканчивайте». Тренировались сколько хотели. Надо же было как-то убить время, ведь мы заезжали на базу за два дня до матча. Пенальти били, соревновались, кто больше мячей отправит в ворота с углового. Кстати, Валера сам придумал комбинацию. Говорит: «Так, Серебряников, выходи на переднюю штангу, а Базилевич — на дальнюю. И он подавал мяч на ближнюю, Серебро сбрасывал, а там уже Базилевич начеку. Помните его знаменитый «сухой лист»? Лобановский здорово закручивал мяч. У него же «лапа» была большая — 45-й размер. Вот в таких «междусобойчиках» и родился этот неберущийся угловой.
— Известно, что, будучи футболистом, Валерий Лобановский конфликтовал с тренером Виктором Масловым из-за больших нагрузок. Как же получилось, что позже он сам стал ярым сторонником «физики»?
— Валера был упертым. Всегда стоял на своем. И часто перечил Маслову: «Ну что мы все время бегаем? Надо с мячом больше работать». Его как футболиста никто не убрал бы из команды, но характер игрока Маслову было тяжело выдержать. Лобановский все время в сторонку хихикал, реагируя на слова тренера. Поэтому Дед на него и взъелся, пришлось расстаться.
Уже позже, когда я играл в московском «Динамо», а Лобановский был наставником «Днепра», мы жили на сборах в Сочи в соседних гостиницах. Я приходил к нему и говорил: «Валера, ты рано утром встаешь, в 7.30 с командой идешь на зарядку и позже всех, в 22 часа, возвращаешься в номер. Ты же говорил Маслову: «Зачем эта «физика»? Лучше с мячом работать». А он: «Молодость, глупость. Теперь понимаю, что без нагрузок никуда».
— Как вы жили на динамовской базе на Нивках во времена вашей игровой карьеры?
— Комнаты были на три человека. Из обстановки — железные кровати, шкаф. Подоконник вместо стола. На базе один телевизор, который стоял в таком маленьком холле, что и холлом не назовешь. Сидели друг за другом, смотрели футбол по вечерам.
— На питание не жаловались?
— Обязательно давали бульон с лапшой и курицу. За пять часов до игры. Все. И уже перед поединком в раздевалке — чай или кофе. А теперь в Англии — я сам не видел, но Лужный рассказывал — за три часа до матча футболисты едят увесистый бифштекс и выходят на поле, как звери (смеется).
— Чем занимались на базе в свободное время?
— Валера все время учился. В своей комнате всегда что-то читал. Он же был студентом Киевского политехнического института, а потом перевелся в Одессу, где и закончил учебу. А еще мы в шахматы играли, причем на приличном уровне. Вечером — настольный теннис.
— А карты?
— Лобановский никогда в карты не играл. Как и я. Хотя в команде были картежники. Кстати, в молодости Валера учил нас, как надо пить. Не алкоголь — лимонад! Он говорил: «Нельзя после игры взять и выпить залпом всю бутылку. Правильно — по глоточку, не спеша, намочить рот сначала».
— Что делали в выходные?
— Нам давали абонементы в театр русской драмы и в оперный. Вот и ходили на спектакли с девушками. Валера уже тогда встречался с Адой, а я — с ее подружкой Светланой. Вчетвером и посещали театр. Эх, по 20—21 году нам было. С Адой Роговцевой познакомились, заходили к ней после спектакля, поздравить, подарить цветы. Валера очень любил театр.
— А музыку?
— Джаз обожал. Когда я вернулся с чемпионата мира 1962 года в Чили, привез ему из Южной Америки редкие в то время пластинки с американским джазом. Валера очень радовался подарку.
— Было время, вы с Валерием Васильевичем играли за разные команды.
— Помню один случай. Валера уже выступал за «Шахтер». И вот как-то во время матча он упал, а я, перепрыгивая через него, случайно наступил ему на руку. В советской прессе поднялся такой шум! Московские журналисты писали, что я специально наступил. Бред, я ведь еще на поле извинился.
Москва все время намеревалась уничтожить Лобановского. Помню, Васильича не раз вызывали на тренерский совет, когда еще Якушин там был, и претенциозно так спрашивали: «Что это за система такая? Кто это придумал? Что это за «А», «Б», «В»? Издевались. Но он молодец: умел терпеть. Я бы взорвался уже давно, а Лобановский выдерживал натиск и только потом давал ответ.
— В 1973-м, когда Валерий Лобановский впервые возглавил киевское «Динамо», вы как раз закончили факультет журналистики.
— Я тогда был директором спорткомплекса, и мы снова начали общаться. Как только выпадало свободное время, они приезжали ко мне в зал тренерским составом — Лобановский, Пузач, Базилевич. Сначала играли в теннис-бол, а после этого — парилка, по фужеру шампанского — и все.
— Пиво после бани было не в моде?
— Нет-нет, пиво мы тогда вообще не пили. Я, к примеру, разве что иногда бокал шампанского, и то уже под конец карьеры.
— Говорят, Валерий Васильевич мог вечером коньячку выпить.
— Зря он поехал на Ближний Восток. Он ведь до этого практически не употреблял спиртного. Наверное, думал, что сможет там управлять командой так же, как здесь. Помню, жаловался мне: «Футболист опоздал на тренировку, я его наказываю. А мне сразу же звонят из федерации: «Что ты делаешь? Он же сын миллиардера». Там невозможно было привить дисциплину, за счет которой Лобановский создавал командную игру здесь. Когда Васильича отстранили от главной сборной ОАЭ, он не мог уехать — контракт. Работал наставником «молодежки». Свободного времени — куча. Что ему было делать? Жара, он сидел дома, под кондиционером, и дегустировал коньячок.
— «Хеннесси»?
— Да «Хеннесси» VSOP он любил. Но ты его днем не заставишь выпить, что бы ни предложил. Никогда! Бывало, после тренировки он меня приглашал отужинать в своей комнате на динамовской базе. Решал все вопросы, перезванивал кому нужно и только тогда отправлял администратора на кухню. Я редко был с ним, честно скажу. При этом он меня не заставлял, знал, что не пью. Максимум — рюмочку коньяку. Да и Васильевича никогда выпившим не видели.
Уверен, поездка на Восток укоротила ему век. Представь себе: профессионал готов, как всегда, отдавать себя работе без остатка, а на тренировку приходят по шесть-семь человек вместо 15 или 16. Плюс климат.
— Как Лобановскому удавалось мотивировать игроков на родине?
— Он был уникальным психологом. Один пример. Сидим на балконе его номера, внизу идет тренировка. Завтра игра. Закончилось занятие, и Васильич говорит мне: «Крикни Пузачу, чтобы поднялся». Тот заходит: «Кириллыч, давай сюда Гусина». Приходит Андрей, а Лобановский с порога: «Садись. Ну что, собирайся домой, езжай к жене». «Как, Васильич, завтра же игра?» — недоумевает Гусин. «Ты не готов. Отправляйся домой. Так, как ты сегодня отработал, завтра от тебя толку не будет. Иди», — отрубил Васильич. Андрей опустил голову и пошел. А Лобановский мне говорит: «Он минут через 15 вернется». И Андрей действительно возвращается: «Васильич, я завтра, если выйду, буду землю грызть». — «Вот такой ты мне нужен! Все, иди готовься».
— Вы были на стадионе 7 мая 2002 года, когда случилась беда?
— Еще за две недели до поездки в Запорожье на матч «Динамо» с «Металлургом» Лобановский мне сказал: «Йожеф, знаешь, буду заканчивать. Мне очень тяжело. Иностранцы меня не понимают, а то, что переводчик переводит, это уже не то»… Он не должен был лететь на матч, врачи не рекомендовали. Васильич плохо себя чувствовал. Но все-таки полетел. Играли на стадионе «Торпедо». Вели — 3:0. Я сидел на трибуне, он — на лавочке. И тут откуда ни возьмись стадион накрыла черная туча. Минут пять повисела и ушла. Дождь так и не пошел. И в это время — бабах! — Лобановского как-то сразу скрутило. Мгновенно подъехала «скорая». Уже в машине он говорит мне: «Йожеф, позвони Аде». Набираю номер, даю ему трубку: «Адочка, не переживай, все нормально. Сейчас повезут меня в больницу, уколют пару инъекций, и мы сразу прилетим домой». Когда приехали в клинику, Лобановский уже был без сознания. Только бормотал в бреду: «Хацкевич — 48, Белькевич — 73». Все ТТД считал… Я стоял возле него: «Валера, Валера». Но он не отвечал. Вместе с Игорем Суркисом мы до утра просидели в больнице. А потом нам сказали, что через трое суток будет понятно, сможет ли Лобановский выкарабкаться. К сожалению, инсульт оказался сильнее Васильича…
— Что первым всплывает в памяти, когда думаете о Лобановском?
— Меня поразил один случай. В 1998-м на предматчевой тренировке в Турине мы традиционно сидели с Лобановским на трибуне вместе. И вот неожиданно подходит знаменитый итальянский тренер Марчелло Липпи, кланяется (!) и говорит: «Профессор, спасибо вам большое, я по вашему методу работаю. То, что вы сотворили на Евро-1988 в игре против Италии, — футбол будущего» (сборная СССР уверенно победила — 2:0. — Авт.). Я был просто обескуражен…
