Бонус 10 000 грн Когда он начинал работать в донецком «Шахтере» массажистом – официально с 4 июня 1963 года, – еще различал силуэты людей. Сегодня Владимир Иванович Ткаченко практически не видит… Легендарный мастер (Ткаченко входит в Книгу рекордов Украины – за более чем 50‑летний непрерывный стаж работы в «Шахтере») рассказал свою историю.
ЗРЕНИЕ И «ШАХТЕР»
– Родился я в 1943 году в Чечне, в Грозненском районе. Мать – терская казачка. Отец – из Украины, с Кировоградщины. Учились вместе, затем поженились.
В 1944 году чеченцев депортировали, а в 1956‑м Никита Хрущев разрешил им вернуться на родину. После возвращения они начали всячески притеснять русскоязычное население. Тогда родители переехали к родственникам в Донецк.
Проблемы со зрением у меня появились в школе. Сначала с первой парты видел, что на доске пишут. Но потом зрение начало резко ухудшаться. Как-то фехтовали с пацанами на деревянных шпагах – прозевал удар. Затем наткнулся глазом на авторучку. Стало совсем плохо – читать уже практически не мог, писал машинально. При этом до шестого класса был отличником. Затем до троечника скатился – зрение сильно упало, тяжело стало учиться. Но общеобразовательную школу все-таки окончил. Как и техникум – по специальности пчеловодство. Родители думали, что пчеловодом стану. Но я не смог, опять же, из-за зрения.
Подался в Грозненскую область. Работал в цехе плотником, клепали ящики для консервных банок. Параллельно изучил систему Брайля – рельефно-точечный шрифт, которым пользуются незрячие. Решил поступать в вуз – выбирал между историческим и юридическим факультетами. Но затем вычитал в специальном журнале, что в Кисловодске есть медучилище, куда принимают людей с проблемами зрения. Это было единственное подобное заведение в Союзе.
Училище я окончил с отличием. Со второго курса больше внимания уделяли массажу, учебной физкультуре, физиотерапии и кардиологии – работать можно было по любой из этих четырех специальностей. 31 мая окончил училище, а 1 июня полетел в Донецк на базу «Шахтера» на встречу с главным тренером Олегом Ошенковым.
Брат работал художником на шахте имени Засядько, где числились футболисты «Шахтера». Он мне и рассказал, что в команде есть вакансия массажиста. В 1963 году массажистов в СССР было мало – это была очень редкая профессия, найти подходящую кандидатуру было непросто. Даже «Шахтеру». Мама подошла к Ошенкову, рассказала, что оканчиваю школу массажистов в Кисловодске…
Рассказала и о моем слабом зрении. Но тогда я еще мог нормально ходить, без всякой помощи. Ошенков в ответ развел руками, дескать, ничего страшного. До «Шахтера» он тренировал киевское «Динамо», где работал слепой массажист Владимир Белов. Человек с интересной судьбой – был футболистом, по-моему, даже за тбилисское «Динамо» бегал. Как-то поспорил, что сможет несколько минут смотреть на солнце, не моргая. Спор выиграл. И… потерял зрение. Стал массажистом. Был мастером своего дела – футболисты его очень хвалили.
Прилетев в Донецк, я поехал к врачу «Шахтера». Вместе на автобусе отправились на базу. У команды как раз проходила тренировка. Ошенкова не было – вызвали в обком партии. Мы с доктором стали за воротами. Появляется тренер. Врач меня ему представляет. Но Олегу Александрович было уже за 60, слух неважный. Видимо, не расслышал. Строго спрашивает: «Почему не на поле?». Доктор еще раз объяснил, что я не футболист, а массажист. Познакомились, пожали друг другу руки. Договорились, что у меня будет испытательный срок.
А «Шахтеру» как раз предстояли выездные матчи. Cыграли вничью в Харькове и Минске, а в Москве в кубковом матче обыграли ЦСКА. После этого приставку «временный» с меня сняли.
ЛОБАНОВСКИЙ
– Несмотря на то что мне было всего 20 лет, в коллектив влился без проблем. Работы было очень много, даже не хватало времени на всех футболистов. Основной состав – 15–18 игроков. А ведь еще есть дубль, там тоже у ребят могли быть травмы, нужно было помогать. Помню, когда в «Шахтер» пришли Лобановский с Базилевичем, мы в январе отправились на первый сбор в Ялту. Вместе с дублем – 49 человек. И это не считая тренерского штаба, администрации, водителей… Представляете, сколько работы?
С Лобановским у нас сразу сложились искренние приятельские отношения. У Валеры как у ведущего игрока было постоянное время для массажа – в 22.30, перед сном. До Валеры, в 22.00, я массировал Базилевича. Перед домашними матчами они приходили ко мне в кабинет, а на выездных играх – я к ним в комнату, они вдвоем жили.
На следующий день после игры был восстановительный массаж в сауне. Париться ездили на «Волге» Лобановского. Делал ему массаж час-полтора. На выездных матчах шли в городскую баню. Мне нравилось общаться с Валерой. Он много рассказывал о киевском «Динамо», о сборной СССР, о поездках за границу. Очень щепетильно относился к здоровью. Пристально следил за питанием, с доктором спорил, старался все просчитывать. Видно было, что у человека большое будущее.
В Донецке любовь болельщиков он завоевал буквально за сезон. Помню один эпизод. Домашний матч с московским «Динамо». Лобановский накануне травмировался – потянул заднюю мышцу, но на игру пришел, сел на скамейке запасных. Болельщики начали скандировать: «Ло-ба-нов-ско-го!». Шумели прилично. Призывали Ошенкова выпустить Валеру на поле. Тренер вынужден был подозвать судью-информатора и попросил объявить, что в связи с травмой Лобановский не сможет выйти на поле. Только после этого народ поутих.
Знаю, поговаривали, что на многих партнеров по команде Валера посматривал свысока. Расскажу историю на эту тему. Как-то отправились в Грозный на матч Кубка. Базилевич остался в Донецке, и в Грозном нас с Лобановским поселили в одном номере. А в номере из удобств – кровать и раскладушка. Валера меня спрашивает: «Вова, ты где будешь спать?». Понимал, что вариантов нет, но как культурный и воспитанный человек спросил. На следующий день, кстати, гол забил…
Случилась в Грозном еще одна история. В то время у команд не было централизованного питания. Давали командировочные. Как сейчас помню, 4 рубля в сутки. Нам с Валерой захотелось пообедать. Выходим из гостиницы. Навстречу – чеченец. Валера к нему подошел, они поздоровались, обнялись. Я отошел, чтобы людям не мешать. Поговорили, попрощались. «Узнал его?» – спрашивает Лобановский. – «Нет». Это был знаменитый Махмуд Эсамбаев…
В 1980 году, когда мы выиграли Кубок СССР, обыграв в финале тбилисское «Динамо», Лобановский с нами до гостиницы поехал. Я раньше в автобус сел. Смотрю, Валерий Васильевич заходит. Я поднялся, хотел уступить место. Он отмахнулся: «Ну что ты, Володя, ты же работал, сиди!». Уже когда сборную СССР тренировал, всегда подходил. Обнимались, крепко жали друг другу руки. Да, он был жестким, но жестким по делу. Не самодур. Врагов у него было немало. Многие ему просто завидовали – сначала как игроку, затем как тренеру.
Он меня звал в киевское «Динамо». В 1973 году, когда с Базилевичем принял команду. Мне с ними хотелось поработать, но не решился обстановку менять. В Донецке меня все знали, я всех знал. Решил, что от добра добра не ищут.
ВЫСОЦКИЙ
– Лобановский с Базилевичем возили с собой спидолу-транзистор. Слушали «Голос Америки». И я слушал. Хотелось знать правду – время такое было. Например, в 1980 году умер Высоцкий. А тогда в Москве как раз Олимпийские игры проходили. Я дождался программу «Время». О смерти – ни слова…
Лобановский, кстати, нередко декламировал Высоцкого. Если поднимался какой-то вопрос о наших проблемах, Валера обычно отшучивался: «Зато мы делаем ракеты».
Высоцкий ведь приезжал на базу «Шахтера». По-моему, в 1973 году. С руководителями области. Утром. Помню, был в замшевом пиджаке, позавтракал с нами. После завтрака тренер попросил помассировать гостю кисти рук. Массировал минут 15–20. Отметил, какая жесткая у него кожа на пальцах. Затем перешли в кинозал, Высоцкий сразу взял гитару и начал петь. Пел ровно 32 минуты – мы на магнитофон записывали. А вечером дал концерт в Донецке.
Еще из интересных встреч, помню, как в Ялте Евгений Моргунов поздравлял меня с днем рождения. Они тогда как раз с Никулиным и Вициным снимались в «Кавказской пленнице». Жили в гостинице «Ореанда», куда заселился «Шахтер». Команда после ужина разошлась, остались тренерский штаб, водители, администратор. Я в честь именин привез из Донецка бутылку водки и шампанское.
Сообразили на 10 человек. Уже собрались заканчивать посиделки, смотрим – Моргунов идет. А наш администратор Вася Гарбар был с ним знаком. Говорит: «Женя, давай к нам». Моргунов подошел, узнал, что у нас за торжество. Повернулся ко мне: «Володя, я тебя поздравляю». Взял фужер, слил туда остатки водки из наших стаканов, выпил… А закуски уже не было. Так он, не моргнув глазом, рукой зачерпнул из пепельницы хлебные корки с окурками и ими закусил. Здорово нас рассмешил.
Приходилось и с Яшиным за одним столом сидеть. В 70‑х «Шахтер» пригласили на Сардинию – там как раз проходила неделя советско-итальянской дружбы. Сопровождал нас Лев Иванович. Прилетаем – толпа журналистов! Вспышки, телекамеры. Думаю, ну ничего себе, какие мы популярные в Италии. А на следующее утро во всех газетах вышли снимки Яшина.
Льву Ивановичу на Сардинии накрывали за отдельным столиком. Он постоянно заказывал бокал вина. Пить одному не с руки, так он меня приглашал. Помню, журналисты его буквально атаковали. Он всегда через переводчицу просил их представиться – назвать фамилию и издание. А переводчица Львом Ивановичем восхищалась – слово им не давала сказать. Все вспоминала, как он играл, какие удары отражал…
ТИМОЩУК И ЛУЧЕСКУ
– Я больше 50 лет массирую футболистов, и мне моя работа продолжает приносить удовольствие. Я хочу быть при деле, чувствовать атмосферу матчей. Кого из ребят перед игрой нужно встряхнуть, кого, наоборот, успокоить…
Работы всегда много – бинтуем, растираем, разогреваем. Простому болельщику трудно представить, что среди 22 футболистов, которые бегают по полю, нет ни одного абсолютно здорового человека. У каждого что-нибудь незалеченное. Под щитками, под гетрами все голеностопы перебинтованы, финалгоном разогреты, мазями промазаны. Кто-то выходит на поле под обезболивающими уколами. С трибуны этого не видно.
Отношения с игроками? Замечательные! Толик Тимощук привез футболку сборной Украины. У нас с ним в «Шахтере» был свой ритуал: выходя на поле, он всегда брал меня за правое плечо и сдавливал его, как щипцами. С Дарио Срна другая традиция. Он перед матчем подходит, поднимает руку: «Ну, давай, друг». И бьет по ладони. Я отвечаю: «Давай, капитан!».
Дарио мне подарил костюм сборной Хорватии. Томаш Хюбшман – парфюм и пластинки. Леша Белик из Шотландии привез бутылку местного виски. Мирча Луческу, после того как «Шахтер» выиграл последний в истории Кубок УЕФА, всей команде, включая обслуживающий персонал, подарил часы. Я ему до сих пор делаю массаж. Помню, после первого сеанса Мистер пытался мне что-то в руку всунуть. Я ее резко одернул. Тренер все понял.
Зрение? Уже и очертаний не вижу. Один хожу только там, где хорошо дорогу знаю – по базе, по своим тропкам и бордюрам. Но для работы мне нужны руки, а не глаза…
