Бонус 10 000 грн Из-за потери игровой практики в "Говерле" Мирко Райчевича все потихоньку начали забывать, но шесть лет, проведенных черногорцем в трех украинских клубах, стали поводом для обстоятельной и открытой беседы с ним.
Разговор пошел о "домашнем" для Мирко этапе карьеры: Райчевич вспомнил, как вошел в историю черногорского футбола, как отдал предпочтение "Заре" вместо ПАОКа, что у него общего с легендами югославского футбола Деяном Савичевичем и Предрагом Миятовичем, как убийством президента закончились золотые времена белградского клуба "Обиличи", и почему украинцы должны делать все, чтобы избежать "югославского сценария". Также он рассказал о годах, проведенных в Украине: как представители ПАОКа пугали его украинскими морозами, как он столкнулся с парой специалистов Блохин-Баль, как выучил не только русский, но и украинский язык, и многое другое.
- Мирко, не так давно, в марте, вы отпраздновали свой очередной день рождения. По футбольным ощущениям: вам всего 32 или уже 32?
- Всего 32! (Улыбаясь).
- Довольны своей карьерой?
- Есть причины быть довольным. Конечно, могло быть и лучше, но в то же время могло быть и намного хуже.
- Большего уже добиться вряд ли сумеете…
- Думаю, если бы мне сопутствовало больше спортивного везения, карьера сложилась бы лучше.
- Вы говорите о каких-то конкретных ситуациях или в общем?
- Конкретных. Считаю, мне очень не повезло в то время, когда был в Черноморце. Я только приехал в команду, провел пару игр, забил Таврии, начал играть, но поменялся тренер и… все. Было очень тяжело. Думаю, если бы у меня тогда получилось в Черноморце при условиях большего доверия тренера, я лучше себя зарекомендовал бы и, возможно, карьера сложилась бы иначе.
- Не грустите из-за того, что так и не сыграли в еврокубках на более-менее серьезном уровне?
- Ну, например, в групповом раунде Лиги Европы я не играл, зато играл в квалификационных раундах…
- За Будучность?
- Да. Играл и в Кубке Интертото, и в Кубке УЕФА. Но если говорить о серьезном уровне, то вы правильно заметили, что такого опыта у меня не было. Конечно, еврокубки – мечта каждого футболиста. Так что как тут не жалеть?
- В Украину вы переехали в возрасте 26 лет – пожалуй, самом сочным для большинства футболистов. Украина на тот момент была для вас пределом мечтаний или, может, в родной Черногории были потенциальной звездой и вам светили нешуточные перспективы?
- Могу сказать, что в 26 лет я уже был готовым футболистом. Два-три года был капитаном команды, которая выиграла чемпионат в Черногории, играл за сборную своей страны, был одним из лучших игроков чемпионата и, можно сказать, дома был звездой, первым футболистом в истории Черногории, который сыграл за сборную, выступая не за рубежом, а именно в родном чемпионате, и об этом все знали. На тот момент было очевидно, что я обязан был перейти в более сильную команду, чемпионат. Перешел в Зарю.
- Других вариантов не было?
- Ну, вот, кстати, когда я в Луганске проходил медобследование, ко мне домой приехали представители ПАОКа и начали мне звонить, уговаривать перейти в их клуб.
- А вы что?
- Я ответил, что уже дал слово агенту, который вез меня в Луганск, что если все сложится с Зарей и дело дойдет до подписания контракта, то я остаюсь в Украине. Если нет – без разговоров пойду в ПАОК. В итоге подписал контракт с Зарей.
- А как развивалась ваша карьера на родине с самого детства? Как вообще попали в футбол?
- В Подгорице я жил в частном доме. Сразу же возле него был футбольный стадион: маленький, но с большой историей. На этом стадионе в детстве играли легенды: и Деян Савичевич, и Предраг Миятович. Короче говоря, чтобы понять их величие: первый выиграл Лигу чемпионов с Миланом, второй – с Реалом. У меня есть еще три брата: два старших, а один младший. При этом мама и папа постоянно работали, а у нас в это время была только одна игрушка – футбольный мяч. В общем, мы постоянно играли и не знали никаких других развлечений. Уже с восьми лет папа отправил меня в футбольную школу, потом я попал в детскую команду Младость, позже перешел в Будучность, а в 16 лет попал в Белград, в команду Обиличи, которая стала для меня первой профессиональной. В 21 год я вернулся в Будучность, провел там пять лет, после чего переехал в Украину.
- Не страшно было покидать родной дом?
- Знаете, как все было… На тот момент команда Обиличи была очень сильной по меркам Югославии. Более того, это была самая сильная команда – не Партизан, не Црвена Звезда, а именно Обиличи. Хозяин клуба, которого позже убили, создал все условия: детский футбол, база, поля, инфраструктура – все было на высшем уровне. И когда молодых игроков хотели видеть у себя именно в Белграде – любой из трех клубов-грандов, их туда отправляли на стипендию. Так получилось и меня. Я сыграл за юношескую сборную, после чего один селекционер позвонил и спросил, пойду ли я в Обиличи, мол, меня там хотят пригласить на просмотр. Конечно, оставлять семью и уезжать довольно далеко не хотелось, но если любишь футбол и хочешь им заниматься, часто приходится чем-то жертвовать. Так что я решился на переезд. Мне тогда было 16.
- Получается, Обиличи был весьма крутым вариантом для начала карьеры.
- Да. Как я уже говорил, клубом владел один из самых больших бизнесменов Югославии. Он хотел создать топ-клуб, и сделал это: вывел команду из низших дивизионов в высший, и привел к чемпионству. Команда была укомплектована звездными футболистами, которых продавали в Фенербахче, итальянские команды. Но этот клуб – без истории. Так что, к сожалению, как нет сегодня этого человека, так почти нет и этой команды.
- Почти?
- Ну, играет на самом низком уровне. Но в то же время на десятитысячном стадионе, который построил упомянутый ранее бизнесмен.
- Какова была ваша первая зарплата в Обиличе, или, как вы говорите, стипендия?
- 200 марок – тогда еще была такая валюта. На сегодняшний день, это было бы где-то 300 долларов.
- Бывали моменты, когда на родине приходилось сталкиваться с финансовыми проблемами, что не чуждо для вас на сегодняшний день в Говерле?
- Никогда. И знаете почему? Потому что у нас небольшие зарплаты. Клубы создают такие команды и бюджеты, ставят перед собой такие цели, которые они могут выполнять. Вот и все. Игроки на протяжении всего сезона могли быть спокойны и уверены в том, что свои деньги они получат.
- Как происходил ваш переход, точнее, возвращение в Будучность?
- Знаете, за все годы моей карьеры за мной никто никогда не стоял. Имею в виду людей, которые создают такие условия для работы, когда тренер регулярно ставит тебя в состав, тебя никогда не трогает директор клуба… вы понимаете, о чем я. Так вот, когда убили владельца ФК Обиличи, мне стало невероятно тяжело находиться в Белграде дальше. В клуб начали приходить какие-то непонятные агенты, влезать во внутренние дела, приводить своих футболистов, и я видел, что дорога для меня там закрыта, поэтому я понял, что надо возвращаться домой.
- Будучность – предел мечтаний черногорских футболистов? Или, например, Сутьеска – круче?
- Именно Будучность – самый сильный клуб с самой большой историей. Если в Черногории есть хорошие футболисты – они обязательно проходят через Будучность. И все игроки черногорского чемпионата пытаются попасть в эту команду, потому что фактически только она открывает дверь в Партизан, Црвену Звезду и другие сильные европейские клубы.
- Чемпионство с Будучностью в 2008 году – насколько это впечатляющее достижение для клуба?
- В 2006 году Черногория стала независимой, и, к большому сожалению, первый независимый чемпионат Будучность выиграть не смогла. Мы тогда проиграли в последнем туре, и для клуба стал огромнейшим разочарованием такой результат. Только в следующем году смогли вернуть чемпионство. По большому счету, все просто стало на свои места.
- Каков уровень черногорской лиги, по сравнению с нашей Премьер-лигой и первой лигой?
- В Украине есть четыре клуба, которые могут составить конкуренцию в самых сильных чемпионатах Европы, поэтому сравнивать даже как-то не корректно. Скажу так: две-три самые сильные команды Черногории боролись бы за выживание в украинской Премьер-лиге.
- Когда смотришь, как празднуют болельщики чемпионство своих клубов, например, в Сербии, понимаешь, насколько это большой праздник для тысяч людей, которые выходят на улицу приветствовать своих любимцев. Как праздновал город чемпионство Будучности в 2008-м?
- В Черногории очень сильные баскетболисты и гандболисты. В прошлом или позапрошлом году наши гандболистки выиграли даже Лигу чемпионов, но именно футбол люди любят больше всего. Когда мы выиграли чемпионат, народ вечером того же дня встречал нас на… (раздумывая) на Майдане. Собралось где-то тысяч десять. В городе был праздник!
- А футболисты что? Поляну накрыли, на дискотеку пошли?
- Да-да-да! Конечно, было дело (Смеется). Но, касаясь данной темы, думаю, за этим больше следят футболисты в украинских командах. Собраться после игры, посидеть, покушать, поговорить – это традиция в украинских клубах. И мне это очень нравится (улыбаясь). В Черногории не так.
- К серьезному: многим ли вашим партнерам удалось благодаря чемпионству Будучности трудоустроиться в более сильных клубах с лучшими финансовыми условиями?
- На тот момент у меня и еще буквально у нескольких игроков заканчивались контракты с клубом. По сути, даже на сегодняшний день из всех игравших тогда в Будучности игроков только я сумел найти себе хороший клуб. Разве что могу вспомнить еще Бечирая, который играл тогда со мной, был бомбардиром. Он потом перешел в загребское Динамо, играл в Лиге чемпионов и даже забил Реалу, но в этом году его продали, по-моему, куда-то в Китай или Японию, не знаю.
От Football.ua: Фатос Бечирай, ныне выступающий за китайский Чанчунь Ятай, хорошо знаком украинским болельщикам – в нынешней Лиге Европы он дважды играл против Черноморца, а в прошлом сезоне – в Лиге чемпионов против киевского Динамо. Интересно, что совсем недавно 25-летний футболист, родившийся в Косово, изъявил желание играть именно за сборную Косово, если Федерация футбола этой страны станет членом УЕФА и ФИФА и будет допущена к официальным турнирам. Пока эта сборная получила право проводить только товарищеские матчи.
- Насколько велик отток черногорских футболистов в европейские чемпионаты после провозглашения независимости?
- Отток достаточно большой, особенно молодых, юношей. Совсем недавно там наконец-то появились все юношеские сборные разных возрастов, которые были крайне необходимы. Теперь у молодежи появилась возможность все время ездить на различные международные соревнования, на которых присутствует большое количество агентов. Каждый год из Черногории уезжают несколько лучших молодых игроков. Двое наших ребят есть в Зените, так же молодежь едет в Италию, например, в Торино, Фиорентину, где есть наши парни.
- Черногорский футбол был готов к жизни без Сербии?
- На самом деле на момент объявления независимого государства наша Федерация футбола не была готова к футбольной независимости, потому что ранее все вопросы до этого решались в Белграде. Мы были младшим братом. У нас даже не было большого солидного помещения для собственной Федерации. Но со временем начали строить много полей, следить за сборными всех возрастов, для которых стараются создать наилучшие условия. В прошлом году наш клуб Зета дошел до нокаут-раунда Лиги Европы, и это уже неплохо. В общем, потихоньку все развивается. Таланта у черногорских футболистов предостаточно. Просто нужно найти людей, которые будут строить и создавать условия для дальнейшего прогресса. Например, пока тренировочные базы есть только у нескольких клубов.
- Из одного давнего интервью знаю, что ваша семья живет в Белграде. Почему не в Черногории?
- Моя жена родом из Белграда. Мы с ней встречались, когда я играл еще в Обиличе, а когда вернулся в Черногорию, она поехала за мной, и мы поженились. А сейчас семья живет в Белграде, потому что мне здесь рядом – 500 км от Ужгорода. Иногда родные со мной здесь, в Украине, а иногда надо ехать домой, а в Белград ближе, чем в Подгорицу, до которой 800 км.
- Как часто вы бываете именно в родной Подгорице? Или более родной вам Белград?
- Когда получаю выходные летом и зимой, я приезжаю в Подгорицу, точнее, часть времени провожу в Белграде, а часть – на родине.
- Болельщики в Черногории вас узнают, когда ходите по улицам города? Все-таки вы вошли в историю, благодаря тому первому официальному матчу сборной.
- Да, узнают, правда.
- С какими чувствами выходили на тот матч против Венгрии?
- Мечта каждого футболиста – играть за свою сборную. Это свидетельствует о том, что ты в своей жизни сумел подняться до какого-то уровня и чего-то достичь. Так было и у меня. Тем более я был единственным футболистом из чемпионата Черногории. Вучинич, Вукчевич, остальные парни приехали из-за границы. Я был очень доволен и сейчас знаю, что этот факт записан в историю, и когда-то я буду о нем рассказывать своим внукам.
- Все ли футболисты, родившееся в Черногории, согласились играть за эту новосозданную сборную?
- Не отказался ни один. На тот момент у нас был один футболист топ-уровня – это Мирко Вучинич, который играл тогда за Рому. Насколько я знаю, на него выходили люди из сербской федерации футбола, чтобы он принял сербское гражданство и играл за их сборную. Понятное дело, что команда у них будет посильнее. Но он отказался. Возможно, его пример стал показательным. Сейчас я не знаю ни одного футболиста, родившегося в Черногории, который не захотел защищать честь нашей страны на поле.
- С тем же Вучиничем, который и забил первый исторической гол сборной Черногории, и остальным партнерами вы были знакомы до этого матча?
- Нет. Встречался на юношеском уровне и с Мирко, когда играли друг против друга. Но до этого лично знаком не был ни с кем.
- Сколько людей присутствовало на матче? Какая атмосфера царила на стадионе?
- У нас маленький стадион, на 12 тысяч. Он был полон. И было очень-очень шумно.
- С момента образования сборной Черногории, она играла против сборной Сербии?
- Нет.
- Каковы отношения между людьми этих стран?
- Очень хорошие. Как и между двумя странами, правительствами. Наши государства работают без проблем, сообща. Проблем нет вообще никаких. Вот если бы вы спросили о взаимоотношениях Сербии и Хорватии – это другое дело, вы понимаете. Они друг друга не любят. У нас все наоборот.
- Известно, что в черногорском парламенте существуют партии, во главе с Социалистической народной, которые хотят объединения с Сербией. Как вы относитесь к такой инициативе?
- Я думаю, что это только политическая пропаганда. Если Черногория отсоединилась, не думаю, что союз теперь реален. Не потому, что мы не любим друг друга, а только потому, что наши пути в определенный момент просто разошлись. Вообще-то, сколько я помню эту партию, она всегда была в оппозиции и всегда поднимает вопрос о воссоединении двух стран. Но это уже нереально.
- В Украине вы работаете и живете уже шесть лет. Проходили ли за это время выборы в Черногории, на которых вы голосовали?
- Нет. В принципе, мне это неинтересно. Если бы я во время выборов был дома, и мне было скучно, только в таком случае, возможно, пошел бы голосовать.
- Насколько отличаются языки этих двух стран, ведь после провозглашения независимости государственным языком Черногории стал черногорский, а не сербский (ранее – сербско-хорватский)?
- (Улыбаясь) Отличается только акцент, не более.
- Правильно будет сказать, что вы разговариваете и на сербском, и на черногорском, то есть знаете два языка?
- Формально – да. Но по сути я разговариваю на черногорском – у меня твердый, жесткий акцент, а в сербском согласные звуки произносятся мягче.
- Сейчас вы наверняка смотрите, читаете новости о ситуации в Украине. Я не буду наталкивать вас ни на какую мысль. Выскажите просто свое мнение: что сейчас происходит в Украине, на ее Востоке?
- Смотрите, как получается: я играл в Луганске год – это крайний Восток страны. Я играл в Одессе – это крайний Юг Украины. Сейчас я играю в Ужгороде – это крайний Запад. Верно ведь?
- Да.
- Так вот, я знаю Украину. И мне очень жаль людей, которые, к сожалению, страдают по всей Украине, а не только на ее Востоке. Я считаю, что Украина должна быть одной и целостной. Никакого разделения быть не должно. То, что было в Югославии, когда она распадалась, должно послужить Украине примером, как НЕ надо делать. Там тоже умирали люди, там тоже бомбили, убивали. Это неправильно. Летом будет шесть лет, как я живу в Украине. Вашу страну я очень уважаю и люблю, и мне обидно, жалко, больно, я на себе чувствую, что происходящее – это все какой-то абсурд, так не должно быть.
- Родственники не пытались вас уговорить покинуть Украину как можно скорее?
- Они переживают и постоянно спрашивают, как у меня дела, все ли спокойно. По правде говоря, когда я им говорю, что именно в Ужгороде ничего не изменилось, и все здесь, как было раньше, они мне не верят. Думают, что я их обманываю, чтобы успокоить.
- Мирко, когда вы переезжали в Украину, где вашим первым клубом стала Заря, какие у вас были мотивы, кроме возможности зарабатывать существенно больше денег?
- На то время я не очень думал о деньгах, потому что очень хотел попробовать свои силы на более серьезном, качественном и профессиональном уровне.
- Но зарплата-то все равно выросла в разы после переезда в Украину?
- Конечно. Но если ты оставляешь свой дом, семью и даже страну, переезжая на годы в незнакомое место, деньги обязательно играют немаловажную роль, не так ли?
- Это вполне естественно, поэтому не думайте, что я жду каких-то оправданий от вас.
- Спасибо.
- А как вы, собственно, оказались в Украине? Вы уже вспомнили об агенте, который договаривался о переходе в Зарю, а каковы были истоки этого перехода?
- Один мой друг-футболист порекомендовал сотрудничество с его агентом. Этого человека я видел только тогда, когда он привозил меня в Луганск. Это было где-то 3-4 дня, на протяжении которых мы решили все вопросы и подписали контракт с Зарей. И с этим человеком я больше никогда не виделся. Совсем скоро умер президент Зари, такой еще был, достаточно молодой человек… вспомнил: Букаев. Так вот, после его смерти у клуба начались финансовые проблемы, футболистам очень долго не платили, а этот агент мне совершенно ни в чем не помогал, так что я решил отказаться от сотрудничества с ним.
- Что на момент переезда знали об Украине? Столицу могли назвать?
- Честно скажу, не знал почти ничего. Когда переходил в Зарю, точнее, уже был в Луганске, мне позвонил из дому папа и сказал: "Мирко, с тобой хочет поговорить один человек", и передал кому-то трубку. Это был человек из Греции, который сказал мне следующее: "Мирко, куда ты поехал? В Украине -30, а иногда и -40 градусов, а в Греции всегда тепло – 20-30 градусов тепла! Куда ты уходишь? Одумайся!" Опять же: я ответил, что уже дал слово, так что пойду в Зарю. Хотя ничего толком не знал об Украине, как и о России или Беларуси. Знал только, что здесь есть Динамо и Шахтер, а также очень сильный чемпионат, в котором я могу себя зарекомендовать. В общем, что было в душе, так и поступил тогда.
- Ваш первый тренер в Украине – Анатолий Волобуев. Не так часто спрашиваю у футболистов о нем. Расскажите немного об этом тренере в общих чертах.
- Я об Анатолии Ивановиче могу говорить только хорошее (дословно: "… могу говорить только в суперности" – прим. Ан.В.). Для меня это очень надежный человек. Когда я появился в команде и начал тренироваться, буквально через несколько дней получил травму колена, потянул связки. Лечился, в общем, пару недель так точно. А он меня поддерживал каждый день, подходил, разговаривал. Представьте себе: языка я не знал, переводчика в клубе не было, и я толком не мог даже объяснить, что болит, как я себя чувствую. Поэтому он просто подходил и спрашивал на банальном уровне, мол, как дела. Вижу: доктор что-то машет головой, объясняет, а я ничего сказать не могу. И неудобно было – ужас… И несмотря на все, я чувствовал ежедневную поддержку. Мне дали время полностью вылечиться до начала чемпионата, не форсировали восстановление и не поставили на мне крест, хотя я пропустил сборы. Я очень благодарен этому человеку, и могу сказать, что мне очень повезло, что именно он был моим первым тренером в Украине.
- Вы сходу стали лидером команды и твердым игроком стартового состава (28 игр из 30). Ожидали, что обретете такое доверие тренера, во-первых, как новичок, во-вторых, после травмы?
- Не ожидал. Точнее, знаете, как: знал, что буду работать по максимуму и отдавать работе все свои силы, но никак не думал, что у меня все начнет получаться так быстро. Только в первом круге у меня был семь голевых передач – почти все на форварда Парита Джихани, если помните такого, и два забитых мяча – в ворота Карпат при счете 0:1 и Днепру – при ничейном счете.
- Только за годы выступлений в Обиличе и Будучности, вы играли в трех разных чемпионатах: Югославии, Сербии и Черногории, Черногории. Каждый из этих чемпионатов был все слабее и слабее, правильно?
- Да. Потому что, когда была Югославия, каждую неделю было какое-то дерби: то Динамо Загреб – Хайдук, то Партизан – Будучность, то Динамо играло с Црвеной Звездой. Это был очень сильный чемпионат.
- К чему веду: в условиях регрессов чемпионатов, в которых вы играли до Украины, вы были готовы тактически и физически к нашей Премьер-лиге?
- Что касается тактики, то я начал с восьми лет серьезно заниматься футболом и в детстве прошел футбольную академию, учась под руководством отличных тренеров, так что тактически я был обучен прекрасно. Не думаю, что в этом контексте я кому-то заметно уступал в Луганске. А что касается физической готовности – это дело наживное.
- Я так понимаю, что в черногорском футболе вряд ли было и есть много легионеров, поэтому, допускаю, что вы впервые в жизни оказались в коллективе с камерунцами (Жулем Багой и Нгахой Коллинсом), аргентинцем (Рубеном Гомесом), нигерийцем (Харрисоном Омоко), грузином (Цимакуридзе), албанцем (Паритом Джихани), бразильцем (Жуниором) и менее экзотичным молдаванином Болоханом вкупе с парой десятков украинцев. Как было работать в таком интернациональном коллективе, будучи самим легионером?
- Первое время было достаточно неудобно, потому что я впервые оказался заграницей, впервые столкнулся с проблемой незнания языка, абсолютно не понимая, что говорит тренер. Поэтому нужно было больше следить за движением футболистов, следуя их примеру во время тренировок.
- Как так можно? Есть же установка тренера на игру, тактические занятия, конкретные персональные требования…
- Знаете, то, что было нарисовано на доске, расставлены фишки, я все понимал. А дальше можно было додумать самому. Что касается большого количества легионеров с разных уголков мира, то я, например, до сих пор общаюсь с Рубеном Гомесом и Коллинсом. На тот момент они оба знали украинский язык, особенно Гомес, и переводили мне, если что-то надо было.
- Они знали украинский язык? Вы, наверное, имеете ввиду русский, на котором сейчас и вы разговариваете.
- (Немножко засуетившись) Да, я немного ошибся. Просто я разговариваю и на русском, и на украинском, поэтому перепутал.
- Вы знаете украинский?!
- Да (удивленно).
- І можете розмовляти моєю рідною мовою, якщо я вас про щось запитаю українською?
- (Дальше – дословно) Можу, звичайно, але краще розмовляю по-російськи.
- Понял... А как вы выучили русский язык?
- Это было на второй год моего пребывания в Украине, когда находился в Черноморце. Первый год в Луганске было очень много легионеров и мы больше разговаривали на английском, так что не обращал внимания на русский. А в Одессе был переводчик, который переводил только на испанский для латиноамериканцев. Поэтому где-то за четыре-пять месяцев выучил русский на том уровне, на котором разговариваю сейчас с вами (Уровень этот достаточно неплох, так как адаптация слов Мирко в тексте минимальная, по сравнению с другими русскоговорящими легионерами, которых понять порой очень непросто – прим. Ан.В.).
- Так это вас Гришко в Черноморце заставил учить язык, или руководство?
- Жизнь заставила (смеется)!
- Уходя из Зари, вы сказали примерно так: "Ухожу, потому что предлагают мало денег по условиям нового контракта". В основном, футболисты употребляют более общие фразы, уходя от темы финансов.
- Как я сказал, говорите?
- Цитирую отрывок из вашего интервью трехлетней давности, где вы вспоминали об уходе из Зари: "Контракт был расторгнут по обоюдному соглашению. Меня не устроили финансовые предложения клуба".
- Расскажу, как было. Во-первых, я ушел из Зари из-за того, что у клуба передо мной была большая задолженность. Нам не платили с января и почти до конца чемпионата. При этом у меня был еще год контракта с клубом. И в этот момент мне предложили пойти на сокращение зарплаты на 50 процентов. Я не согласился, потому что был лидером команды и имел другие предложения, которые не обязывали меня хвататься за хоть какой-нибудь контракт в Луганске.
- То есть вы были абсолютно уверены, что найдете работу как минимум с такой же зарплатой, как была изначально в Заре?
- На тот момент у меня уже было предложение от Черноморца.
- В Одессе при Гришко вы отыграли несколько матчей, после чего попали в немилость к парочке Баль (который был тренером) – Блохин (который был спортивным директором). Почему вы вообще перестали играть?
- При Гришко я сначала тоже не играл. Он мне сказал так: "Мирко, ты к нам пришел, чтобы усилить команду, но в первых турах я дам шанс игрокам, которые не оставили команду в беде и сражались в прошлом чемпионате до конца". Если вы помните, тогда у Черноморца в сезоне, о котором говорил Гришко, были проблемы, с команды сняли шесть очков и ее покинули много футболистов.
От Football.ua: Напомним, что решением ДК ФИФА от 06.11.2008 Черноморец был лишен шести очков в сезоне 2008/09 за невыполнение контрактных обязательств перед боснийским легионером Джордже Инджичем, который выступал за Моряков еще в сезоне 2003/04. После этого Черноморец вплотную приблизился к зоне вылета, лишь на два очка опережая ФК Львов – предпоследнюю команду после первой части чемпионата. В этом же сезоне Черноморец изменился до неузнаваемости – команду покинули около двух десятков футболистов, на смену которым пришла новая двадцатка – такие изменения внес Виктор Гришко, сменивший российского тренера Виталия Шевченко. Футболистам, которые и выровняли турнирную ситуацию для Одессы, Гришко решил довериться и в следующем сезоне, когда в команду пришел Райчевич.
В общем, он мне сказал честно, что даст шанс игрокам, которые что-то сделали для клуба и не позволили ему вылететь, а меня попросил набраться терпения на одну-две игры. В итоге, Гришко не только сказал, но и поступил честно – пару матчей я посидел на скамейке, после чего начал играть со старта, забил сразу же Таврии. Но очень быстро Гришко убрали, а в клуб пришли Баль и Блохин.
- И что с ними не получилось?
- Все просто. Баль сказал мне так: "Пока я здесь, играть будет Руслан Бидненко. Но у меня к тебе претензий нет, ты – большой профессионал. Если хочешь – оставайся с нами, будешь получать зарплату, тренироваться с нами. Так что я буду честным с тобой".
- А с Блохиным с глазу на глаз вам удалось пообщаться?
- Да, но на какие-то общие темы. Чего-то серьезного мы с ним не обсуждали.
- Все окончательные решения в команде принимал именно Баль, или, может, Блохин, либо их совместный дует?
- Не знаю. Может быть, Блохин ему и помогал, советовал, потому что он часто присутствовал на тренировках и проводил их совместно с Балем, но точно сказать не могу.
- Как оцените их работу в Одессе? Как можно было вылететь тогда в первую лигу?
- Вы знаете, когда есть результат – тренер хороший, когда нет – тренер всегда плохой. Есть пословица – не можете поменять двадцать футболистов – поменяйте тренера. Гришко в предыдущем до этого сезоне сохранил команду в Премьер-лиге, а потом проиграл одну-две игры и сразу стал плохим тренером для руководства. Условия для работы у Баля и Блохина были хорошие. Но что-то у них не получилось, а что именно – не знаю.
- Коллектив футболистов был дружным? Какие отношение были выстроены с главным тренером?
- Здесь ситуация непростая. С приходом Блохина и Баля группа футболистов сразу же отправилась в дубль, где-то десять человек. Тренер просто сказал, что ему эти футболисты не нужны, хотя в прошлом сезоне и в начале сезона 2009/10 они стабильно играли в составе. Может, это как-то помешало оставшимся в первой команде игрокам. Допускаю, что они элементарно начали бояться ошибиться, чтобы не последовать за друзьями по несчастью в дубль. Лично у меня было корректное и профессиональное общение и с Блохиным, и с Балем. Если я у них о чем-то спрашивал, я всегда получал вразумительный ответ. И я не могу сказать, что они ко мне плохо относились даже при том, что я не играл при них – они ведь сказали мне правду с самого начала. Даже сейчас, когда я играл против Динамо Блохина, мы нормально с ним поприветствовали друг друга и пообщались.
- Вы знаете этих специалистов изнутри коллектива, в котором они работали. Какой была ваша первая реакция, когда узнали, что Блохин с помощником Балем возглавили Динамо?
- Начать нужно с того, что между тогдашним Черноморцем и нынешним Динамо существует большая разница, ведь киевляне боролись за чемпионство. Но я заметил некие повторения сценария, когда в Динамо произошло то же, что и в Одессе: как только пришел Блохин и Баль, они сразу же убрали из команды нескольких лидеров: в Киеве это были Милевский и Алиев. Наверное, это делается специально, чтобы немного встряхнуть команду и показать, кто здесь главный? Что ж, у каждого тренера своя методика. Что же касается моих ожиданий, то, честно говоря, я думал, что они результата все-таки добьются. Ну, по крайней мере, точно не думал, что произойдет то, что произошло.
- Из Одессы в тогда еще Закарпатье переезжать было не страшно?
- Я поговорил тогда в Совиньоне с Балем, который дал мне выбор: оставаться, но не играть, либо уходить. Мне было 28 лет и я хотел именно играть, а не сидеть и получать зарплату. Я сказал Балю: "Хорошо. Дайте мне пару дней". И буквально на следующий день у меня появилась возможность перейти в Закарпатье.
- Вы же знали, что команда никогда не была твердым участником Премьер-лиги, постоянно вылетая обратно в первый дивизион?
- Знал. Но лучше в Говерле быть лидером команды, чем в Черноморце – последним игроком.
- Вскоре вы столкнулись с нашей первой лигой. Как вам ее уровень?
- Я перешел в Закарпатье зимой, а уже летом команда вылетела в первую лигу. В этот момент у меня было предложение от клуба Сибирь из Новосибирска, который играл в российской Премьер-лиге. Мы даже обсуждали этот вопрос с директором Закарпатья. Но моя жена была беременна двойняшками, и в этой ситуации ей надо было много отдыхать, а я обязан был стараться быть рядом с ней. Как я уже говорил, до Белграда из Ужгорода мне недалеко, поэтому мы решили, что лучше мне остаться в Украине, хоть и в первой лиге. Только из-за этого я не ушел в Сибирь.
- Что лучше получается у Игоря Гамулы: быть в роли тренера, или в роли журналиста?
- Гамула – очень позитивный человек, отличный мотиватор, мог настроить команду – лучше некуда. Более того – это просто хороший тренер, о котором я могу сказать только теплые слова.
- С кем вам работать комфортнее: с тренерами, которые могут потравить своих игроков, как вот Гамула или Севидов, либо…
- На секундочку. Я сразу же скажу, что Севидов и Гамула – тренеры двух абсолютно разных школ. Гамула, например, похож в работе на Анатолия Ивановича Волобуева – они больше уделяют внимания физическим нагрузкам, у них очень тяжелые сборы. При Севидове же мы всегда больше работали с мячом: что на сборах, что во время чемпионата.
- Так вот, с кем вам удобней: с тренерами-шутниками, или же с наставниками, которые максимально серьезны и отдалены в отношениях с футболистами?
- Удобней с тренерами, которые находят индивидуальный подход к игрокам. Тренерами, которые знают, когда нужно пошутить – и умеют это делать, а когда надо и промолчать.
- О сложившейся в Ужгороде ситуации: вы не боитесь, что вас скоро забудут не только украинские болельщики, но и тренеры, скауты, агенты, пока играете за дубль Говерлы?
- Конечно же, боюсь. Ситуация, в которой я нахожусь, мне незнакома, потому что в каком бы клубе я ни играл, всегда находился на поле и приносил пользу команде. На данный момент у меня этого, к сожалению, не получается. Но я попытаюсь сделать все возможное, чтобы все изменилось.
- Несколько месяцев вы сказали, что хоть Грозный на вас и не рассчитывает, вы все равно намерены остаться в Ужгороде, так как у вас еще полтора года контракта. Летом не собираетесь что-то менять в карьере?
- Летом и посмотрим. У меня действительно есть еще год контракта с клубом, и что будет дальше – не знаю. Но дело в том, что этому городу и этому клубу я отдал немалую часть своей жизни: и футбольной, и обычной. Поэтому просто собрать вещи и уехать не получится – для меня это был бы очень тяжелый шаг в жизни. Но, думаю, летом этот вопрос все-таки будем обсуждать с руководством.
- В каком украинском клубе вам было комфортней всего за годы, проведенные в Украине?
- Я выделю два периода времени в Украине, которые я никогда не забуду. Это первые полгода в Луганске и прошлый сезон в Говерле.
- В каком городе жить было комфортней всего?
- В Одессе.
- С каким тренером хотели бы поработать еще раз?
- (После длинной паузы) Не буду отвечать, а то сразу кто-то обидится.
