Бонус 10 000 грн Защитник «Днепра» Папа Гуйе в интервью программе «Профутбол» на канале 2+2 вспомнил все самые интересные моменты из свое десятилетней карьеры в Украине.
О первых впечатлениях в Украине. «Десять лет в Украине пролетели очень быстро. Хорошо помню, как оказался в Луцке. Все было белым от снега, абсолютно все – 18 февраля 2005 года. Мне было очень холодно. Тяжелее всего было привыкнуть к морозу. Я вышел на тренировку и попросил таблетку от холода или чем-то намазаться, чтобы было теплее. Я не могу объяснить, что чувствовал. Пять минут – и все замерзло. Я привык к +30, а было -15».
Об истории с бутсами, которые ему подарил Кварцяный. «Это не означает, что у меня не было бутс. Просто тренер хотел сделать мне приятное. Кварцяный сказал: «Ты должен играть в хороших бутсах». Каждую тренировку он повторял: «Ты должен отбирать мяч как собака». У него был большой пес, которого он брал на тренировки. Он был для нас примером. Я не боялся ни установок, ни подхода Кварцяного, ведь это была моя первая профессиональная команда. Если бы это было после Маркевича, я бы на все смотрел по-другому. Просто тогда не знал других методов и очень хотел играть. Сейчас мне было бы тяжело играть у Кварцяного. Чтобы у него играть, нужно быть молодым. На сборах мы тренировались четыре раза в день. Иногда в таком режиме по два раза в неделю. Очень непросто такое переносить.
О переходе в «Металлист». «У нас была проблема с трансфером. Я получил травму и просил Кварцяного сделать операцию в Европе, но у клуба не было на это денег. Кварцяный говорил, что нужно оперировать здесь, но я не согласился, хотел, чтобы это сделали в Европе. Тренер сказал, что привезет в Луцк европейских докторов. У меня не было выбора, мне сделали операцию на месте. Пять или шесть месяцев я не мог играть. Я не мог играть пять-шесть месяцев, хотя восстановление должно было занять меньше времени.
Потом я поехал в «Металлист». Кварцяный сказал, что со мной хочет встретиться Маркевич. В Харькове я не смог подписать контракт без Кварцяного, потому что он хотел подписать то, что он хотел. Я не согласился на условия Кварцяного и заявил – буду подписывать то, что сам захочу, потому что это мой контракт. Я вернулся в Луцк, а он забрал мой паспорт и хотел, чтобы я покинул квартиру. Я собрал вещи и собрался ехать домой, но меня остановил мой отец, он убедил, что мы должны найти общий язык. Так и вышло».
Об интересе со стороны других клубов. «Каждый год меня приглашали к себе клубы из других стран. Но Маркевич говорил: «Ты не должен уходить, ты должен остаться. Я не жалею, потому что верю в Бога и считаю, что все, что делается, так и должно быть. В «Металлисте» я был счастлив с командой, руководством и болельщиками. Это было очень важно для меня».
О сборной Украины. «Когда Григорий Суркис был президентом ФФУ, он позвал меня поговорить на тему сборной. Сказал, что хотел бы, чтобы я выступал за сборную Украины. Это было тяжелое решение для меня. Не потому, что я не хочу играть за сборную Украины, просто с молодости я мечтал выступать за Сенегал. Трудно, когда на эту тему говорит Суркис, потом подключаются Маркевич, Ярославский и Красников, а в это же время меня не приглашают в родную сборную Сенегала. А они мне про это напоминали. Чтобы не огорчать таких уважаемых людей, я объяснил – мой папа политик, он мэр города в Сенегале, и если его сын будет играть за другую страну, в Сенегале будет скандал. Со мной реально два года говорили про сборную Украины.
Об ошибках. «Я никогда не забуду игру с «Динамо», мы проиграли 1:2. После матча Маркевич сказал мне: «Ты сделал все, чтобы мы проиграли», Дело в том, что я играю в линзах, а когда я пил воду и умывался, линза выпала. Я ничего не видел, отсюда и ошибки».
О проблемах в «Металлисте». «Было трудно осознавать, что Ярославский может уйти из «Металлиста», Он всегда был с нами – на тренировках, сборах и играх. Он всегда был в клубной экипировке. Казалось, у него нет другой одежды. Помню тот день, когда Красников сказал мне, что Ярославский может уйти. Я сразу ответил: «Если уйдет Ярославский, я тоже уйду в другой клуб». Я не понимал, что творится. Клуб стал принадлежать Курченко, сначала все было хорошо. Было хорошее финансирование, он делал все, что нужно. Пока не начались политические проблемы. Мы ничего не поняли. Для меня «Металлист» был семьей. Когда команда начала заваливаться, в середине словно что-то произошло. Я сидел дома и не хотел выходить на люди. Все было испорчено, я больше никогда не хочу ощущать подобное.
О переходе в «Днепр». «Переход в «Днепр» получился очень трудным для меня. Маркевич сказал, что Коломойский хочет видеть меня в команде, но я знаю, что между болельщиками «Металлиста» и «Днепра» не очень хорошие отношения. Сначала я отказал Маркевичу, а потом он снова позвонил. Мы пообщались и пришли к выводу, что это футбол. Когда я был в «Металлисте», делал для команды все, что мог. Потом начались проблемы, перестали платить зарплату, но беда была не только в деньгах, стало непонятно, с кем говорить, с кем решать вопросы. Все было испорчено. Тогда я принял решение перейти в «Днепр».
Первый матч в Днепропетровске был катастрофой – фанаты кричали на меня. Я пришел в новую команду, а на меня кричат фанаты – это было тяжело для моего сердца. В жизни ничего не бывает просто. Но сейчас некоторые днепропетровские болельщики любят меня. Они просят автографы и футболки. У меня здесь появились друзья».
О будущем. «Пока есть силы, я буду играть. Еще пару лет. Конечно, уже не те силы, какие были у меня в 23-24 года, когда я только перешел в «Металлист», сейчас уже мне 31 год, но силы еще есть».
