Бонус 10 000 грн Пенсионер Юрий Александрович Колоцей живет активной, явно «непенсионерской» жизнью.
Хлопот хватает – нужно привести в порядок могилы родителей, после «зимней спячки» провести профилактику автомобиля. Он много читает и пишет, практически каждый день общается с женой и сыном, которые уже много лет живут в США. И, конечно, смотрит много футбола (куда уж без него!), ведь игра миллионов стала для Колоцея не только увлечением.
Более шестнадцати лет Юрий Александрович был на руководящих постах в футбольном клубе «Шахтер», а до этого комментировал футбол на телевидении и радио. Причем работал на самом высоком уровне – на первом канале Центрального телевидения и на популярном радио «Маяк». Переклички тех уже далеких времен можно считать эталоном ведения спортивных соревнований.
Тогда Юрию Александровичу довелось много общаться и вместе работать с корифеями советского телевидения: Николаем Озеровым, Яном Спарре, Георгием Саркисьянцем и Владимиром Маслаченко. Разговаривая о футболе, мы, конечно же, не могли не вспомнить Виктора Прокопенко, с которым Колоцея связывала многолетняя дружба и совместная работа в «Шахтере» и Верховной Раде...
ЭТАПЫ БОЛЬШОГО ПУТИ
– Я родился в Корсакове Сахалинской области в семье кадрового военного. Мои родители участники Великой Отечественной войны, имевшие боевые награды. Мама – коренная ленинградка, училась в медицинском институте и добровольцем ушла на фронт. Была участницей Битвы за Москву и дошла до Варшавы. Папа родом из Гомеля, познакомился с мамой под Ленинградом, во время войны.
В 1947 году отец служил на Сахалине, и тогда военным разрешили привезти свои семьи. В Корсакове (бывшая территория Японии) открыли вскоре родильный дом, и так случилось, что я стал первым новорожденным. Потом отец служил в Казахстане, Азербайджане, на Урале, а заканчивал воинскую службу в Черкассах. Родители решили обосноваться в Донецке, и уже тут я пошел в школу. Здесь ее закончил, потом был исторический факультет Донецкого Государственного Университета. А еще сходил в Армию, служил в Северо-Кавказском Военном округе.
Потом была профсоюзная и партийная работа, которую совмещал с учебой в Академии МВД СССР. После ее окончания служил в УВД Донецкой области. И уже оттуда перешел в ФК «Шахтер». Ну а с апреля 2006 года по 2012 был депутатом Верховной Рады. А теперь я пенсионер!
– Ну а как вы пришли в футбол?
– Начинал я, как и все мальчишки тех времен, во дворе. Главной ареной наших баталий было поле в районе второго городского пруда – ниже улицы Розы Люксембург, недалеко от парка Щербакова, где расположен стадион «Шахтер». Это кстати, было популярное место. На этой площадке играли многие знаменитые футболисты, в том числе Виталий Старухин и Виктор Грачев.
На большой футбол меня впервые привел папа. Помню, что «Шахтер» принимал «Крылья Советов». Было это 3 сентября 1955 года. Наши выиграли тот матч, а один из голов забил Валентин Сапронов, с которым мы жили на одной лестничной площадке.
В двенадцать лет я попал уже в организованный футбол. Это была детская школа донецкого «Локомотива». Тогда – команда мастеров. Моим первым тренером был Сергей Иванович Польщиков. Через пару лет мы играли против ровесников из «Шахтера» на нижнем поле стадиона «Шахтер». За той игрой наблюдали знаменитые впоследствии наставники Николай Наумов и Петр Пономаренко. Я играл нападающего и забил пять мячей. Естественно, на меня обратили внимание и пригасили в «Шахтер». Тренер обиделся на меня и в сердцах сказал: «Назад не возвращайся!». Два года я пробыл у Пономаренко и ушел…
– Интересно почему?
– Мне показалось, что Петр Андреевич требовал с меня очень многого: больше того, что я мог. Он меня все время заставлял бить левой ногой, а я был и есть правша. Причем все это учение происходило после матчей и тренировок…
– А чему еще учил великий тренер?
– Учил бить только в дальний от вратаря угол. По его мнению, удары в ближний угол бесперспективны, и нормальный вратарь не пропустит в такой ситуации. Петр Андреевич научил правильно бить головой.
– Это как?
– Лбом, и только лбом! Это делал, кстати, позднее великолепно неподражаемый Виталий Старухин, непревзойденный мастер ударов головой.
– В «Локомотив» назад взяли?
– Нет, хотя я очень хотел. Но без футбола не остался. На каникулах был в гостях у двоюродного брата в Черкассах, который играл в заводской команде. Там же оказался и я. Правда, под чужим именем, как тогда говорили «подставой». Меня приметили и пригласили в местный «Днепр», выступавший в классе «Б». Основным игроком я не был, но на замены выходил регулярно. А потом пошла череда травм, довольно серьезных. Сначала я повредил позвоночник, ударившись о штангу. Даже сознание потерял, а потом в товарищеском матче мне сломали ногу…
После таких «приключений» папа сказал, что пора заканчивать с футболом и серьезно заняться образованием. Я вернулся в Донецк, где еще играл за заводскую команду, но последствия тех травм сказывались, ведь я потерял скорость. Но мне еще пришлось поиграть во время службы в армии, где я много играл и много забивал. Наша команда успешно выступала в чемпионате и кубке Северо-Кавказского военного округа. После матча в Ростове на стадионе СКА я «попал на карандаш» старшего тренера местных армейцев легендарного Йожеф Бецы. Но дальше беседы дело не дошло…
Кстати, находясь на службе, я получил первый опыт политической работы. Был помощником начальника политотдела по комсомольской работе. Вот такой серьезный по тем временам чин.
– А с Сапроновым доводилось пересекаться?
– Да, конечно. После армии я стал студентом нашего университета, где он возглавлял кафедру физвоспитания. У нас была команда, за которую мне довелось поиграть. Тогда в каждом вузе были очень приличные команды. И естественно, что Валентин Гаврилович огромное внимание уделял именно футбольной команде ДГУ. Отмечу, что именно из студенческого футбола в «Шахтер» пришел Сергей Кравченко – старший, отец игрока днепропетровского «Днепра» Сергея Кравченко.
Вот такой была моя футбольная карьера. Хотя мяч я гонял еще долго, до 64 лет. Но это был уже «другой футбол»… А вот игры «Шахтера» практически не пропускал все эти годы!
С МИКРОФОНОМ О ФУТБОЛЕ
– Как вы попали в комментаторы?
– Еще в 1960 году, учась в школе, я стал работать диктором Донецкого областного радио. У себя в 14-й школе я был редактором и диктором школьной радиогазеты. С дикцией было все в порядке, речь была поставлена. Эти качества, кстати, мне привила мама. Меня заметило руководство нашего радио, в юном возрасте и пригласившего работать в редакции детского и юношеского вещания. Было интересно и еще за это платили заработную плату! Не весть какую, но все-таки…
К сожалению, сейчас мы мало видим детских передач на телевидении и практически не слышим их на радио, а очень жаль! Да и вообще радио, такое доступное СМИ становится все менее популярным.
– А потом в вашей работе на радио появился футбол…
– Все было довольно просто и наивно. Я сам для себя комментировал футбол, подражая при этом, конечно, великому Озерову, тогда необычайно популярному. Это была в каком-то роде пародия, но когда эти «репортажи» услышали друзья, они стали убеждать попробовать себя на этом поприще. А тут как раз подоспело приглашение на радио – снова поработать диктором. Я ответил, что мне это уже не очень интересно, а вот если попробовать футбольным комментатором...
– И что дальше?
– А дальше. В рамках программы «Стадион», которую вел известный донецкий журналист Евгений Орлов, были объявлены различные конкурсы на знание правил игры, ее истории и так далее. Можно было попробовать себя в роли комментатора и даже футболиста. Что значило последнее? Можно было пробить пенальти в ворота, которые защищал Вячеслав Чанов – ныне тренер вратарей московского ЦСКА. Все это дело происходило на стадионе «Шахтер», куда я и немедля отправился!
– Вы знаете, я в тот день тоже был на стадионе! Тогда дубль «Шахтера» играл со сборной области.
– Точно. Здорово! Короче, я один правильно ответил на вопрос о судействе. Мне дали приз, а потом пригласили пробивать пенальти. Я Чанову забил трижды и стал снова победителем. После этого Орлов предложил попробовать вести репортаж. Нас было, по-моему, четверо – в том числе и небезызвестный Марк Левицкий. Комментировать было сложно – игроков ведь никто не знал. Короче, в итоге меня объявили победителем и этого конкурса и подарили, как сейчас помню, сувенирную Останкинскую башню.
Так и предложили работать. И вскоре я комментировал игру «Шахтера» и московского «Динамо» – второй тайм для областного радио, а еще фрагмент взяли в Москву на «Маяк». Вот такой был дебют! Кстати, в Москве мою работу оценили на «отлично».
Через год я комментировал уже и для первой программы ЦТ, а раньше в таких случаях обычно приезжали коллеги из Москвы. В то время я и познакомился с Озеровым, который мне давал советы и рекомендации. Мы подружились. Он меня позднее звал в Москву, но, обдумав все за и против, я в столицу не поехал.
Друзья-коллеги – Юрий Колоцей, Николай Озеров (в центре) и Марк Левицкий (слева).
– Сейчас, спустя годы, как считаете: правильным ли было то решение?
– Думаю, да.
– Но вы продолжали вещать из Донецка, участвовали в великолепных перекличках «Маяка». И в один день телекарьера закончилось. Почему?
– Причина банальная. В день одного из матчей я был в командировке в области. Неожиданно сломалась машина, и я опоздал. Высокое московское начальство мне этого не простило и меня отстранили от работы на ТВ. Но на радио я еще работал… Вот такое было время!
16 ЛЕТ В «ШАХТЕРЕ»
– Как оказались в донецком «Шахтер»?
– Дело было в апреле 1991 года. Шел пешочком домой с работы (я тогда служил в УВД) и решил зайти на знаменитую «брехаловку», которая располагалась с сквере у оперного театра – там собирались болельщики, которые знали все, в том числе и подробности личной жизни футболистов и тренеров. И вот там я встретил Ивана Гайворонского, тогда – президента «Шахтера», предложившего мне перейти на постоянную работу в клуб. В УВД у меня была хорошая зарплата, отличные перспективы, но я выбрал футбол.
– Говорят, вы могли стать генералом, но остались «настоящим полковником»…
– Да, таков был мой выбор. Кстати, меня не без сложностей отпустили. Это уж Иван Григорьевич подсуетился и нашел ходы к милицейскому начальству. И вскоре я официально стал сотрудником ФК «Шахтер» в должности вице-президента клуба. Начинали мы буквально с нуля, и впереди была непаханая целина. А тут еще и страна провернула трансфер СССР – Украина. Возникали очень серьезные проблемы, в том числе финансовые. Переходя на новые рельсы, нужно было разобраться и с множеством юридических вопросов. Ведь нужно было, например, знать, как правильно составлять контракты. Это сейчас кажется все просто, а тогда…
– Конфликтные ситуации возникали?
– Сколько угодно. Помню, представители стачечного комитета хотели забрать нашу базу и сделать там профилакторий для рабочих. Я буквально отбивался от их атак, с «дрыном» в руках. Ведь мои доводы, что футбольная команда – это достояние и гордость города и области, на них не действовали. Заберем и все! Но, слава Богу, я их «убедил».
Огромные проблемы были с нашей школой. Ее просто надо было спасать от полной разрухи. Так что с одной стороны работать было очень интересно, а с другой – сложно. Вспомните, какими были первые годы независимой Украины. Доводилось ездить по всем угольным предприятиям области, и несмотря на все проблемы, нам все-таки помогали. Сказалась многолетняя любовь к команде, которая была и есть одним из символов нашего края.
– Что изменилось с приходом Ахатя (Александра) Брагина?
– Стабилизировалось финансирование. Мы уже не ходили с протянутой рукой. Наступила какая-то определенность. Спокойно организовывали сборы, стали летать на игры самолетами.
– А потом наступила эра Ахметова…
– Ринат Леонидович «загорелся» «Шахтером» и повел нас всех вперед. Все стало по-другому. Новый президент сначала прислушивался и присматривался, а потом с учетом уже накопленного нами опыта разработал свою стратегию и «Шахтер» «полетел» к вершинам европейского футбола.
Мы научились работать с контрактами футболистов, учитывая опыт немецких и итальянских клубов. Потом у нас появились легионеры. Это тоже была ступень в развитии клуба.
– Трудно было с Ахметовым?
– Непросто, но интересно. Он мне поручил создать клубную академию. Я не имел такого опыта, но Ринат Леонидович убедил меня, и я приступил к новому для себя проекту. Думаю, что говорить об условиях, в которых сейчас готовится наша смена, особо не нужно, ведь все на уровне мировых стандартов. Ну и не будем забывать еще о наших филиалах, которые тоже работают и имеют все для нормальной деятельности.
– База у «Шахтера» великолепная, академия – на уровне, а какой стадион!..
– Без лишнего пафоса скажу, Ринат Леонидович поставил себе памятник при жизни. «Донбасс Арена» – суперстадион, и об этом говорят все, кто на ней хоть раз побывал. Настоящий храм футбола! На такой арене грех плохо играть. Недаром «Шахтер» уже четвертый сезон подряд становится чемпионом, да и европейские гранды не без опаски выходят на поле «Донбасс Арены».
– В завершение не могу не спросить у вас о Викторе Прокопенко. Ведь последнее время его жизни вы провели рядом, работая в парламенте. Какими были эти последние месяцы, дни?
– Нас связывала многолетняя дружба. Я познакомился с ним, когда он был еще футболистом. Мы бывали друг у друга в гостях, еще до того, как Виктор Евгеньевич стал тренировать «Шахтер» в ноябре 1999 года. Ему, тренеру до мозга костей, было непросто работать в Раде. Он мечтал вернуться на тренерскую работу. Да и предложения были…
– Он жаловался на здоровье?
– Никогда, но я думаю, он свои переживания носил в себе, а представить себе более жизнерадостного человека очень трудно. Но тоска по большому футболу была. Это факт!
Мне кажется, что у него был инфаркт, который он перенес на ногах, но это мои догадки. Помните, как он говорил после игры с ЦСКА, которая могла стать золотой для него: «Видно мне на роду написано не стать чемпионом». Такая история случилась в «Шахтере» и такое же было в «Роторе»… Он же до последнего дня вел здоровый образ жизни, бегал по утрам. Но тромб… От такого, к сожалению, не застрахован никто.
Для того чтобы на какой-то оптимистической ноте завершить нашу беседу скажу, что без футбола жизнь была бы скучной. Любите его! Он дарит незабываемые эмоции!
Фото из личного архива Юрия Колоцея
