Бонус 10 000 грн Делать легко то, что для других трудно, – это талант; делать то, что для таланта невозможно, – это гений.
Валерий Васильевич Лобановский, футболист и тренер, ярчайшая легенда отечественного футбола, идеально подходит под такое определение гениальности. Память о нем возвышает Украину. У журналистики не хватает изобразительных средств, чтобы передать все оттенки восхищения и благодарности, испытываемых к Лобановскому его современниками. Это тема для хорального искусства.
Под водительством Лобановского динамовцы дважды становились обладателями европейского Кубка кубков (1975 и 1986 ), в 1975 году взошли на заоблачную вершину европейского футбола – завладели Суперкубком Старого Света. С главным тренером Лобановским сборная Советского Союза удостоилась бронзовых медалей на Олимпийских играх 1976 года и стала вице-чемпионом европейского первенства 1988 года. Сборную Кувейта наш земляк вывел в бронзовые призеры Азиатских игр 1994 года и два года спустя сделал обладательницей Кубка Персидского залива.
C Лобановским на тренерском мостике динамовцы Киева восемь раз выигрывали чемпионат Советского Союза и пять раз становились сильнейшими в независимой Украине, шесть раз владели Кубком СССР и трижды – Кубком своей страны. И вот что характерно: во всех пятнадцати розыгрышах первенства Советского Союза, в которых динамовцы Киева участвовали под методическим руководством Валерия Васильевича, они становились призерами! Кроме восьми чемпионских титулов на их счету в этих турнирах пять комплектов серебряных медалей и два – бронзовых.
Не нужно обладать сверхъестественным воображением, чтобы представить, насколько был почитаем Валерий Лобановский у соплеменников. Любовь к футболу получила в Украине религиозное звучание, когда под началом Лобановского динамовцы Киева стали буквально выметать с советского футбольного Олимпа его традиционных обитателей.
Вера украинцев в свою способность добыть независимость крепла на футбольном поле…
* * *
Мне посчастливилось находиться рядом с Валерием Лобановским, когда он дебютировал в киевском «Динамо» как тренер.
В отделе футбола Украинского республиканского совета динамовского спортобщества мне вменялось функциональными обязанностями обеспечивать руководство аналитическими материалами. Организацию возглавлял один из действующих генералов ведомства, а будничная спортивная работа осуществлялась под началом его первого заместителя Бака Михаила Макаровича, моего друга и непосредственного начальника. Я был готов выполнить любое его поручение.
Когда Виктора Маслова, тренера от Бога, умницу и человека широчайшей души заменил у штурвала киевского «Динамо» еще один специалист из Москвы – Александр Севидов, Михаил Макарович попросил меня помочь ему освоиться в новой среде обитания. Сан Саныч быстро привык к моему присутствию рядом с ним и расширил круг задач: когда выпадала календарная игра с украинским клубом, он просил меня собрать как можно больше подробностей о сиюминутном состоянии соперника.
Так я очутился однажды в Днепропетровске, где Валерий Лобановский только-только вывел местный «Днепр» в высшую лигу. Мы были знакомы главным образом по посиделкам на днях рождения моего друга детства Виктора Каневского, многолетнего капитана киевского «Динамо».
Валерий Васильевич прочитал на моем лбу, зачем я объявился в стане его команды, и сразу после «здрасьте» изрек: «Ты все равно ничего не поймешь!»
В игре «Днепра» меня необыкновенно поразили метаморфозы, произошедшие с бывшими футболистами киевского «Динамо». Их было двое на поле, оба – в недавнем прошлом крайние нападающие, разменяли тридцать лет, тем не менее в постоянном движении «от ворот до ворот» проделали такой несусветно громадный объем работы, что определить их амплуа каким-то одним словом не приходилось. Оба поспевали везде, где численный перевес при отборе мяча таил возможность провести острейшую атаку на ворота соперника. В «Динамо» они никогда так не играли!
Московский ЦСКА сопротивлялся хозяевам поля минут двадцать, после чего рухнул на колени. Когда матч закончился, публика стоя приветствовала команду Лобановского и долго не отпускала в раздевалку.
Мое восхищение уровнем функциональной подготовки игроков «Днепра» размягчило Лобановского. Пояснив, что это целая наука, о которой негоже говорить впопыхах, мой тезка обещал просветить меня в Киеве, в обстановке, более подходящей для неторопливых бесед.
Выяснилось, что они с Базилевичем давно отслеживают, как представители особо энергозатратных видов спорта расширяют горизонты тренирующих воздействий. И для наглядности ознакомил меня с увесистым томом упражнений для развития у футболистов ловкости, координации движений, скорости бега с мячом и без оного, закрепления тактических навыков. Для меня представлялся экзотикой и журнал экспресс-исследований игроков «Днепра», помогавший тренерам избирать единственно эффективные на данный момент направленность и объемы тренировочных нагрузок.
Севидову я доложил только то, о чем он просил, а сам ушел с головой в тематику, занимавшую Лобановского и Базилевича. Мы стали часто встречаться; им льстило мое незнание обсуждаемых материй, это лишь скрепляло наш союз.
У меня, новообращенного, весь этот интерес, эта жадность обогащения неведомыми знаниями вызывала ассоциацию с запоем. А это был пролог к новой эре в истории киевского «Динамо».
К тому времени состав игроков «Динамо» хорошо изучил природу интеллигентности Севидова, и команда стала терять управляемость. Последствия не заставили себя долго ждать.
В финальном матче розыгрыша Кубка СССР динамовцы вели со счетом 1:0 вплоть до восемьдесят восьмой минуты встречи. Кто-то на тренерской скамейке решил приобщить к триумфу парочку молодых игроков, и на сигнал о замене откликнулись Буряк с Блохиным – они оказались ближе всех к бровке поля. Тут же соперник (ереванский «Арарат») сравнивает счет, и в дополнительные тридцать минут игры динамовцы бьются за победу без своего сильнейшего форварда и самого искусного организатора игры в середине поля. Со счетом 2:1 «Арарат» буквально вырывает Кубок СССР из обмякших рук динамовцев.
Такого бедлама Севидову не простили прежде всего завсегдатаи правительственной ложи стадиона. Бака тут же получил наказ поискать главного тренера с более надежными принципами управления командой.
Москва все еще диктовала футбольные моды на просторах СССР, и Михаил Макарович вновь обратил свои взоры на Белокаменную. Однако на этот раз восстал против набившей оскомину ориентации начальник отдела футбола Украинского совета «Динамо» Николай Фоминых.
Человек бойцовской породы, старшина пехоты в Великую Отечественную, бывший футболист и хоккеист, блистающий двумя рядами железных зубов, он трудно отвыкал от привычки резать правду-матку. Заслуженный тренер СССР Фоминых устал от снисходительных похлопываний по плечу, которыми наемные тренеры из Москвы держали его на почтительном расстоянии от команды, открывшей перед ним смысл жизни.
Это Фоминых склонил меня безотлагательно мчаться к Лобановскому, совместно с ним изложить тезисно его науку побеждать, запастись примерами, где эта наука уже дала пышные всходы – и немедленно возвращаться назад. Чем быстрее я это сделаю, тем меньше вероятность, что у нас появятся ученики Бескова или – упаси, Господи! – он сам собственной персоной.
Лобановский понял меня с полуслова и сделал все, чтобы я в течение двух-трех суток постиг азы освоенной им науки.
Признаюсь, то, что сотворил мой тезка со своими юношескими представлениями о футболе, необыкновенно расположило меня к нему. На заре спортивной карьеры он молился совсем другим футбольным богам, открыто сортируя своих товарищей по команде на огранщиков алмазов и подносчиков сырья. А в ипостаси футбольного полководца он, некогда мастер ювелирных футбольных изделий, готовит подопечную команду к борьбе за игровую инициативу путем тотального контроля над важнейшими участками арены спортивной битвы, к максимально возможному ограничению времени и пространства для обращения соперников с мячом.
Каким же могучим интеллектом надо обладать, чтобы совершить такой оверштаг в собственных воззрениях на дело всей своей жизни!
На этой романтической ноте я и начал наш совместный с Фоминых доклад Михаилу Макаровичу. Он перебил меня с ноткой усталости в голосе:
– Я информирован иначе. Там все решают деньги. Фоминых вскипел за нас обоих:
– Михал Макарыч, я знаю, кто вам выдал эту тайну! Тот, кто берет у начальства сто тысяч на судей и спаивает тех пивом!
Бака насупился.
– Ты вот что, научись отвечать, когда тебя спрашивают.
Ответил я. Густеющие за окнами сумерки грозили стать для Фоминых последним воспоминанием о «Динамо».
– Мне Лобановский рассказал притчу. Будучи в гостях у команды Бескова, маститый писатель увидел, как футболисты приседают с двухпудовой гирей. Гость спросил у Константина Ивановича, что дает игрокам это упражнение. Бесков долго пропускал вопрос мимо ушей, но писатель не отступал. Тогда Бесков пробурчал: «Что дает, то и дает! Меня заставляли таскать гири, пусть и они потаскают!»
– Что ты хочешь этим сказать? – Бака разглядывал меня с каким-то детским любопытством.
– Лобановский просчитывает тренирующие воздействия. Медицинский персонал ежедневно зондирует реакции организма до и после занятий. Так складывается картина эффективности воздействия на нужные системы, отвечающие за силу, ловкость, выносливость. Деньги тут вообще ни при чем.
– Какая же это новость? – выражение усталости опять вернулось на лицо Михаила Макаровича. – Разве ты не знаешь, что в легкой атлетике, гребле, лыжах и других циклических видах спорта так работают уже давно? В управлении тренировкой наука добирается до клеточного уровня. Лучше скажи: а ты разобрался, как все это проецируется на футбольную игру? В команде двадцать пять организмов, каждый реагирует по-своему на одни и те же объемы, интенсивность нагрузки.
Я ответил, что чуть не выпал из сектора, когда увидел, какими реактивными и выносливыми стали в «Днепре» наши бывшие игроки Поркуян и Пилипчук. Сегодня они, тридцатилетние, дадут фору по этой части любому двадцатилетнему динамовцу Киева.
Бака повернулся к Фоминых.
– Он ничего не преувеличивает?
– За счет мобильности и дисциплинированности «Днепр» набирает очки, хотя в составе действительно хватает возрастных игроков, – отрапортовал Николай Федорович. И выложил на стол шесть страниц нашей с ним докладной записки. Бака прочитал пару страниц, пробежал содержание остального текста и выдал резюме:
– Вы, ребятки, в казаков-разбойников не играйте, взрослые уже. Вам понятна серьезность вопроса? Всю эту писанину изложите на одной странице. По «Днепру» тоже на страничке. И нигде ни гу-гу на эту тему. Услышу разговорчики, будете наказаны.
Мы с Фоминых сделали вывод, что высочайшая воля по поводу ситуации в киевском «Динамо» еще не вышла из стадии формирования.
…Тем временем по итогам расследования обстоятельств, разоруживших команду киевского «Динамо» в финале розыгрыша Кубка СССР, старшему тренеру Александру Севидову было предложено сдать свои полномочия. Сан Саныч вежливо отказался подавать в отставку. Пришлось выносить вопрос на рассмотрение коллегии Спорткомитета Украины.
Накануне воистину эпохального заседания коллегии, которая отродясь не принимала на работу и не увольняла тренеров футбольных команд, Фоминых разыскал меня и передал приказ Бака – немедленно отправляться за Лобановским…
В пожаре багряной листвы догорал октябрь 1973 года. После тридцатишестилетней паузы тренерский мостик киевского «Динамо» снова занял киевлянин. Гениальный киевлянин.
* * *
Мне не припомнить хотя бы одного случая душевной подавленности у Валерия Лобановского – такого не могло случиться с ним по определению; ничего подобного не помнят самые близкие ему люди. Никто и никогда не был свидетелем его поступков и слов, продиктованных дурным настроением – таковое держалось от него чем подальше. Вдохновенный поиск решений, ведущих к успеху, снятию проблемы, оказанию помощи попавшему в беду, отчаявшемуся – вот его естественное состояние. К нему не липла житейская грязь.
И все это – итог не воспитания вкупе с самовоспитанием, не манеры. Это мироощущение.
За всю свою несколько затянувшуюся жизнь я не встречал второго такого человека.
И он не святой. Святость не измеряется нулевым числом походов к путанам или отказом от употребления матерных слов.
Валерий Васильевич из тех, чье присутствие рядом с нами делает людьми и нас.
Я верю в бессмертие души. Его душа с нами.
